Петр Люкимсон - Бизнес по-еврейски 3: евреи и деньги

Гирш Янкелевич Бриллиант-Сокольников был арестован еще в 1936 году и 30 января 19 37 года приговорен к 10 годам без права переписки. По официальной версии, Сокольников был убит одним из своих сокамерников, однако, вероятнее всего, расстрелян сразу после суда. Так советская власть расплатилась с творцами «русского чуда».

Любопытно, что Л. Н. Юровский и Г. Я. Сокольников были реабилитированы только в 1988 году. А в начале 90-х годов ХХ века российские экономисты вновь вспомнили труды Юровского, оказавшиеся необычайно актуальными в решении задач по стабилизации пикирующей экономики. Многие ведущие российские экономисты и сегодня убеждены, что если бы в начале 90-х годов опыт Сокольникова – Юровского в проведении денежной реформы был принят во внимание, экономическая ситуация в России была бы совершенно иной.

С судьбой Л. Н. Юровского перекликается история жизни другого выдающегося советского экономиста Г. А. Фельдмана (1894–1958).

По профессии инженер-электрик, Фельдман с 1923 по 1931 год работал в Госплане. В 1927 году Фельдман публикует своё первое исследование, посвящённое сопоставлению структуры и динамики экономики России и США за 1850–1925 годы и перспективам развития экономики Советской России с 1926–1927 до 1940–1941 годов. Вслед за этим и появляется его главная работа, а точнее, доклад «О теории темпов роста национального дохода». В нём он попытался сформулировать теоретические предпосылки и разработать модель для определения сбалансированных долгосрочных темпов развития советской экономики, а вместе с этим – и общую теорию темпов экономического роста.

Используя математический анализ, Фельдман сумел создать убедительную модель условий оптимального соотношения роста двух основных подразделений общественного производства – производства средств производства и производства товаров потребления. Из модели Фельдмана неизбежно следовало, что нарушение этих условий неизбежно приведет к тому, что производство средств производства зациклится на самом себе, в то время как в обществе начнется дефицит потребительских товаров (что, собственно говоря, и произошло в итоге в советской экономике).

Разработанные Фельдманом принципы экономического моделирования и основы теории темпов экономического роста значительно опередили свое время: пройдет более десятилетия, прежде чем на Западе появится аналогичная теория Харрода – Домара. Более того – основные положения теории Харрода – Домара настолько похожи на фельдмановские, что многие экономисты подозревают, что речь идет о научном плагиате. Эта версия выглядит тем более обоснованной, что Харрод был выходцем из России, хорошо знал русский язык и, несомненно, просматривал советские экономические журналы.

Однако идеи Фельдмана о сбалансированном развитии экономики и планировании с учетом ее оптимальных темпов роста в СССР оказались никому не нужны.

В 1931 году Г. А. Фельдман вместе с другими сотрудниками Госплана, придерживающимися аналогичных взглядов, был объявлен «врагом индустриализации» и уволен с работы. В 1937 году ученый был арестован и приговорен к заключению в лагерях. Реабилитирован он был лишь незадолго до своей смерти в 1958 году. И лишь в 60-х годах работы Фельдмана получили поистине всемирное признание и на Западе его стали включать в списки самых выдающихся экономистов ХХ века. В СССР же его работы, как и работы Юровского, продолжали находиться под неофициальным запретом, и следствием этого стал экономический кризис 80-х годов, приведший в итоге к распаду Советского Союза и полному краху его экономики.

Впрочем, евреи выступали не только в роли гонимых, но и яростных гонителей подлинных ученых-экономистов в СССР. Одним из таких советских инквизиторов от науки был зам. управляющего ЦСУ СССР, редактор «Экономической энциклопедии» и журналов «Проблемы экономики» и «На аграрном фронте» Лев Натанович Крицман (1890–1938). Роль Крицмана в развитии, а точнее, в уничтожении экономической науки в СССР вполне сравнима с той ролью, которую сыграл Лысенко в истории генетики. В редактируемых Крицманом журналах, на организуемых им «научно-партийных конференциях» доказывалась «несостоятельность» концепций таких выдающихся русских советских экономистов, как А. В. Чаянов, Н. Д. Кондратьев и другие. Именно с легкой руки Л. Н. Крицмана многие ученые-экономисты были объявлены врагами коллективизации и советской власти вообще, а затем репрессированы. Сам Крицман (написавший, кстати, в молодости несколько интересных работ, посвященных проблемам денежного обращения и ценообразования) претендовал на роль ведущего теоретика политэкономии социализма. Однако вскоре после процесса над Чаяновым и Кондратьевым Крицман был уволен практически со всех своих должностей, а в 1937 году арестован и сослан в лагеря, где и скончался.

Так сама жизнь подтвердила правильность выбора другого советского экономиста Бориса Бруцкуса, который в 1922 году был арестован и выслан в Германию, откуда уехал в Палестину, где все свои знания и опыт посвятил становлению экономики будущего еврейского государства. В итоге Борис Бруцкус умер в своем доме в Израиле в окружении детей и внуков, осененный славой одного из ведущих экономистов страны.

В заключение отметим, что евреи-экономисты, прежде всего А. А. Лурье и Л. В. Канторович, играли ведущую роль в развитии советской математической экономики. Разработанные Леонидом Витальевичем Канторовичем (1912–1986) методы линейного программирования при планировании производства, созданные им модели экономического расчета наилучшего использования ресурсов и оптимального планирования имели огромное значение не только (и даже не столько) для развития советской, сколько для развития мировой экономики, за что он и был в 1965 году удостоен Ленинской, а в 1975 – Нобелевской премии по экономике (вместе с Т. Купсмансом).

Разумеется, упомянуть на этих страницах всех евреев-экономистов, работавших в ХХ веке в СССР и внесших немалый вклад в развитие экономической науки, просто невозможно. И потому автору остается лишь повторить то, что было сказано в начале данной главы: вклад этот был достаточно велик для того, чтобы его можно было вычеркнуть из прошлого, настоящего, да и будущего всего человечества.

Вопрос о том, как жители современного Израиля относятся к деньгам, на что они их тратят, как ими распоряжаются и, наконец, какое место отводят им в своей жизни, необычайно интересен и для экономистов, и для историков, и для этнографов, да и, думается, для любого обывателя. Хотя бы потому, что только через этот вопрос можно найти ответы на все остальные вопросы. Если, скажем, верна теория Зомбарта о некой особой, генетической склонности евреев к денежным операциям, к торговле и бизнесу, то она, безусловно, должна сохраниться и даже усилиться в государстве, подавляющее большинство жителей которого составляют евреи. Если же правы те, кто убежден, что более активная роль евреев в вышеперечисленных областях объяснялась исключительно исторически сложившимися условиями их жизни, то после возрождения своего национального государства евреи не должны в своем отношении к деньгам и при выборе занятий ничем отличаться от других народов. Однако реальная ситуация в современном Израиле не подтверждает правоту ни одной из сторон, участвующих в данном затянувшемся споре. И это понятно: ведь, во-первых, в любом случае на евреев современного Израиля не могла повлиять многовековая история их предков. А во-вторых, еврейская традиция, еврейские религиозные ценности и законы, на которых строилась жизнь народа на протяжении всего этого времени, вне сомнения, продолжают влиять на повседневную жизнь израильтян даже после того, как весьма значительная часть еврейского народа отошла от религиозного образа жизни и не соблюдает заповедей Торы.