Петр Люкимсон - Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут

Является ли эта преданность оправданной?

Действительно ли эти законы даны самим Богом? Какое дело Тому, Кто создал этот мир, Кто движет звезды и светила, у Кого то галактики разбегаются, то сверхновые звезды взрываются… Какое Ему и впрямь дело до того, ест Изя из Бердичева или Фима из Москвы свинину или не ест?!

И неужели Он настолько мелочен, что может наказать дядю Моню из Иерусалима или тетю Соню из Питера только за то, что дядя Моня и тетя Соня любят запивать бутерброд с ветчиной холодным кефиром?!

А если Он – такой мудрый и всезнающий Бог, то отчего не объяснить, почему вот это есть можно, а это – категорически нельзя?! Может, если бы Бог все по порядку объяснил тем же Изе, Фиме, дяде Моне и тете Соне, они бы как умные люди к Нему прислушались?! А так, без всяких объяснений, за здорово живешь, они идти у Бога на поводу не хотят…

Наконец, почему Бог запретил евреям есть ветчину, кровяную колбасу, раков, креветок, осетрину и многие другие вкусности, которые Он вполне разрешает есть всем остальным народам?! Что это за дискриминация такая?! Или наш Бог в душе все-таки немножечко антисемит, хотя и называет нас избранным Им народом? А может, мы вообще Его неправильно поняли?!..

Весь этот круг вопросов вмещается в одно короткое, но чрезвычайно емкое еврейское слово – «кашрут».

Слово это, уважаемый читатель, не имеет никакого отношения к русскому слову «каша», как, впрочем, и ко всем другим созвучным с ним словам на любом другом языке мира. Зато оно самым непосредственным образом связано с древнееврейским словом «ишур» – разрешение. Связано одним и тем же корнем – «шэ-эр», состоящим из двух ивритских букв – «шин» и «рэш» – и странным образом перекликается с такими еврейскими словами, как «ошер» – «богатство» и «мэушар» – «счастливый», и самым непосредственным образом связано с такими словами, как «кошер», «кошерный», «откошерованный» и т. п.

А слово «кошер» означает, в свою очередь, «разрешенный», «правильный». Причем разрешенный не кем-нибудь, а самим Богом, являющимся с точки зрения еврейской религии Творцом и Владыкой этого мира.

В сущности, уже на протяжении многих столетий евреи понимают под словом «кошерный» любое действие в любой области жизни.

«Кошерной» является одежда, если она соответствует всем требованиям Торы – этой главной священной книги евреев, известной христианам как «Пятикнижие Моисеево», – первой книги того Завета, который христиане считают Ветхим, а евреи – Вечным. И наоборот: если в нарушение заповедей Торы в тканях одежды смешаны шерстяные и льняные нити, она объявляется «некошерной».

«Кошерным» называется осуществленное со всеми требования традиции, полное погружение еврейки в микву – ритуальный бассейн, в который должна окунуться еврейская женщина после месячных, чтобы опять-таки стать разрешенной, кошерной для ее истосковавшегося по близости мужа. В то же время если даже кончики ее волос не окажутся во время погружения под водой, обряд будет считаться недействительным, «некошерным», и женщине придется повторить его.

«Кошерной» называют и деловую сделку, осуществленную по всем правилам, в соответствии со всеми нормами закона и морали, а вот сделка от которой дурно пахнет, как правило, называется некошерной. Правда, может быть и так, что внешне сделка законна и моральна, однако при этом один из партнеров все-таки позволил себе воспользоваться какой-то лазейкой в законах и ущемить интересы другого. И тогда евреи произносят сакраментальную фразу: «Кошер, аваль масриах!». В буквальном переводе это означает: «Кошерно, но воняет», то есть хотя формально все правильно и подкопаться вроде бы не к чему, совсем честной эту сделку тоже назвать нельзя.

Но главным образом понятие «кошерный» относится ко всему, что связано с пищей. Кошерными называются все продукты и их сочетания, которые разрешены Торой и еврейской традицией в пищу евреям, а некошерными, соответственно, все те, которые запрещены.

А кашрут – это, соответственно, вся система еврейских, как принято порой писать, диетарных, то есть касающихся пищи, законов Торы. Впрочем, называть их законами, наверное, не совсем верно.

Дело в том, что в той же Торе все ее законы делятся на две категории – «хуким» и «мишпатим».

Под «мишпатим» понимаются те законы и заповеди, целесообразность, полезность и правильность которых вполне может быть объяснена с помощью логики. В принципе, человек вполне может додуматься до введения таких законов и без Бога, и Пятикнижие в данном случае лишь корректирует их от имени Бога, чтобы люди, утверждая эти законы, не впали в какую-либо крайность, а все же опирались на принципы Божественной справедливости.

Но «хуким» – это нечто совершенно другое. Это – законы, смысл которых невозможно понять и объяснить ограниченным человеческим разумом, но которые следуют неукоснительно исполнять только потому, что они являются прямым волеизъявлением Бога, переданным Им через данную евреям Тору. Некоторые переводчики Священного Писания на русский язык переводили слово «хуким» как «уставы». И в этом, безусловно, есть свой смысл: подобно тому как солдат не обсуждает армейские уставы, а беспрекословно повинуется им, так же следует исполнять и «хуким». Это не означает, конечно, что мы совершенно не должны задумываться над их смыслом и пытаться понять их целесообразность. Просто, ища ответы на вопросы об этой самой целесообразности, человек должен быть готов к тому, что он их не найдет. И независимо от того, известны ему эти ответы или нет, он все равно должен выполнять эти заповеди. Во-первых, потому, что так заповедовал Бог, а выполнение Его воли является главной жизненной задачей еврея. Во-вторых, потому, что если Бог повелел следовать этому закону, значит, он имеет глубинный, космический, то есть влияющий как на самого человека, так и на все мироздание смысл. А в-третьих, потому, что Бог никогда не повелит чего-то, что идет во вред человеку. Напротив, все Его заповеди, как бы ни был туманен их смысл, всегда направлены нам на пользу.

Всевозможные пищевые запреты, то есть законы кашрута, относятся именно к «хуким».

Невозможно дать на рациональном уровне исчерпывающее объяснение тому, почему Пятикнижие разрешает еврею получить удовольствие от шашлыка из свежей баранины и при этом категорически запрещает взять в рот даже кусочек соперничающего с ним по вкусу, запеченного на огне кусочка не менее свежей свинины.

Никто не в состоянии связно объяснить, почему еврей может сколько угодно пить козье, овечье или коровье молоко, но при этом ему нельзя даже попробовать опять-таки не менее вкусное и не менее, а возможно, и куда более полезное молоко верблюдицы или лошади.