Петр Люкимсон - Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут

Если же речь идет о мягком сыре, например, твороге или брынзе, то можно просто промыть его или соскоблить в месте разреза. Что касается ножа, то его достаточно тщательно вымыть, чтобы он снова стал пригоден для разделки мяса.

Рассматривает Галаха и ситуацию, при которой молочным или мясным ножом разрезали тот или иной плод, а затем вдруг решили есть его с мясом или, наоборот, с молоком. В этом случае не рекомендуется мыть плод в месте разреза, так как это может привести лишь к распространению мясного или молочного или мясного привкуса в глубину его мякоти. Обычно считается достаточно просто поскрести место разреза паревным ножом, после чего плод можно есть с тем блюдом, с каким человек сочтет нужным.

Совершенно отдельную галахическую проблему, указывается в «Шульхан Арухе», составляет проблема соприкосновения ножа с острыми продуктами.

При этом надо помнить, что под «острыми продуктами» Галаха понимала не только действительно острые перец, хрен, специи и т. д., а любые обладающие остро выраженным кислым, горьким и т. д. вкусом продукты, способные, с одной стороны, отлично впитывать в себя другие вкусы, восстанавливать испорченный вкус и одновременно передавать свой вкус как другой пище, так и посуде.

Таким образом, под понятие острых продуктов, помимо уже упоминавшихся перца и хрена, подпадают лук, чеснок, редиска, а также лимон, селедка и даже огурцы, засоленные в очень остром рассоле.

Особые свойства острых продуктов заставляют и относиться к ним особо. Например, тот же лук разрезали молочным ножом. В результате надавливания при разрезании лук впитает в себя вкус молока и станет молочным, то есть разрезанный молочным ножом лук уже категорически запрещено есть и тем более варить с мясом.

Причем неважно, идет ли в данном случае речь об «однодневном» или «неоднодневном» ноже, так как острые продукты, по мнению еврейских мудрецов, способны восстанавливать «испорченный вкус», а ведь, напомню, именно «вкусом» «однодневный» нож отличается от «неоднодневного».

Правда, дальше в ход снова вступает соотношение 1:60. Если объем лука в 60 и более раз больше объема лезвия ножа, то достаточно срезать слой толщиной в 2 см по обе стороны разреза лука – и этим луком можно пользоваться и для приготовления мяса: считается, что в данном случае молочный вкус ножа распространяется исключительно на толщину поверхностного слоя. Но если объем лука менее чем в 60 раз превосходит объем лезвия ножа, то считается, что при разрезании он весь пропитался вкусом молока.

Однако бывает и так, что хозяйка, замотавшись на кухне, попросту забыла об этих законах и бросила разрезанный молочным ножом лук в кастрюлю, где готовилось мясо. Теперь объявление мяса и кастрюли «трефными» может предотвратить только 60-кратное превосходство по объему мясного блюда по сравнению с луком. Если данная пропорция соблюдена, все в порядке – по мнению некоторых авторитетов, можно есть не только само мясо, но и сваренный в нем лук, который пропитался вкусом этого мяса. Однако большинство раввинов все-таки настойчиво рекомендуют удалить такой лук из кастрюли, как только хозяйка вспомнила о его «молочном» характере.

Еще одна непростая ситуация возникает, если острый продукт режут на мясной или молочной тарелке. Считается, что в момент разрезания он вдавливается ножом в тарелку и впитывает имеющийся в ней вкус.

Например, если тот же лук разрезали на молочной тарелке мясным ножом, то считается, что он впитал в себя вкус мяса из ножа и вкус молока из тарелки и, таким образом, стал совершенно запрещен в пищу. Если нож был паревный, то лук все равно сделался молочным.

И таких вот проблемных ситуаций с ножом и острыми и обычными продуктами возникает столь великое множество, что здесь мы все просто не перечислим. И когда у еврея возникает некая проблема с кашрутом, даже если он разбирается в его элементарных законах, ему все-таки стоит пойти и посоветоваться с раввином, как это сделала Ента Куропала.

Обеденный стол в еврейском доме – это всегда больше чем просто стол для трапезы. Над ним произносятся благословения на хлеб и вино; сидя за ним, ведут разговоры о Торе; на него тот или иной член семьи может положить ту или иную священную книгу…

Не случайно еврейского ребенка с детства приучают к мысли о том, что после разрушения Храма стол в каждом еврейском доме стал подобием, своего рода заменителем стоявшего посреди него жертвенника, а потому каждое вкушение пищи евреями – это не просто утоление голода, но и своего рода жертвоприношение Владыке Вселенной. И понятно, что именно за обеденным столом законы кашрута достигают своей максимальной строгости и соблюдению их уделяется особое внимание.

Разумеется, на такой стол крайне нежелательно подавать одновременно мясную и молочную пищу, даже если между этими блюдами есть довольно приличное расстояние. Но что делать, если хозяин дома только-только ввалился в него после работы и больше всего на свете мечтает о мясе с картошкой, а дети, пришедшие со школы за несколько часов до него, уже собираются ужинать и им захотелось гречневую кашу с молоком? Можно, конечно, просто попросить детей подождать, пока отец пообедает, а затем позвать их за стол, но можно и накрыть на стол две скатерти разного цвета – и, таким образом, у нас как бы получится два разных стола.

Две скатерти будут как бы напоминать всем сидящим за столом о существовании некой границы, за которую нельзя переходить, – дети не могут брать то, что приглянулось им на отцовской половине стола, а отец не может позаимствовать что-либо на их половине. И, само собой, им нельзя пользоваться одной и той же буханкой хлеба – на каждую половину должен быть подан свой хлеб. Точнее, можно просто отрезать в сторонке на специальной доске паревным ножом несколько кусков хлеба и положить их перед сидящими по противоположные стороны стола людьми.

Если двух скатертей под рукой не оказалось или дело происходит в ситуации, когда их просто невозможно использовать, например, в купе поезда, то все равно еврей должен найти некий знак, напоминающий ему о том, что он ест пищу, отличную по своей природе от той, которую одновременно с ним ест его сосед по столу. Роль такого знака способно выполнять что угодно – скажем, можно просто подложить под тарелки салфетки разного цвета, можно положить на стол между сотрапезниками книгу или любой предмет (например, салфетницу, вазу с цветами и т. п.) способный играть роль символической перегородки.

Из всего вышесказанного читателю несложно догадаться, что скатерть, на которую уже была подана мясная пища, не может быть использована для молочной (и наоборот), пока ее хорошо не выстирают.