Игорь Мусский - 100 великих зарубежных фильмов

И действительно, вскоре Фанфан спасает от разбойников маркизу Помпадур и принцессу Анриетту. Камера Кристиана-Жака в стремительном темпе фиксирует на плёнке подвиг Фанфана. Он дерётся с удивительной ловкостью и смекалкой. Драка представлена набором комических трюков.

От маркизы Помпадур и королевской дочки Фанфан захочет получить естественную награду — поцелуй (ведь он не знает, что перед ним августейшие особы), а подарок маркизы — серебряный тюльпан — он примет с радостью, как и прозвище «Тюльпан». Узнав, что он целовался с королевской дочерью, Фанфан примет происходящее как должное: ведь по предсказанию Аделины принцесса — его будущая жена.

Сюжет фильма делает резкий авантюрный поворот. Судьба опять испытывает Фанфана: Аквитанский полк располагается неподалёку от королевского дворца, и Фанфан проникает через печную трубу в покои принцессы с криком: «Анриетта! Вы меня узнали. Полюбите меня скорее!»

Как ни странно, но своеобразным «двигателем» судьбы Фанфана становится Аделина. Это благодаря ей он спасается от виселицы. Фанфан внезапно оставляет идею женитьбы на принцессе и проникается любовью к Аделине.

Герой переживёт немало приключений, прежде чем Аделина Лафраншиз, ставшая приёмной дочерью короля, будет отдана ему в жёны самим Людовиком XV.

Комедия «плаща и шпаги», псевдоисторическая пародия — один из классических жанров французского театра и кино. Чем запоминается «Фанфан-Тюльпан»? Лёгкостью, игривостью, чисто французской гривуазностью. Неписаный демократизм острого словца, шпаги и постели блестяще воплощён в дуэте Жерара Филипа и прелестной итальянки Джины Лоллобриджиды.

Выбор Джины на роль Аделины диктовался коммерческими соображениями. Картина делалась с участием итальянских капиталов.

«Я вспоминаю чувство, которое испытала, когда спускалась с трапа самолёта в Орли, — рассказывала Джина Лоллобриджида. — Я увидела такого великого режиссёра, как Кристиан-Жак, и великого актёра Жерара Филипа. Они оба меня встречали. Это было в начале моей творческой карьеры… Мы тут же подружились, и Жерар не только помогал мне, но и делал всё для того, чтобы вернуть мне мою уверенность во время съёмок. Он тратил многие часы своего свободного времени, чтобы научить меня французскому языку. После „Фанфана-Тюльпана“ мои акции поднялись, и я с тех пор говорю, что Жерар Филип принёс мне счастье…»

По словам Кристиана-Жака, именно в роли Фанфана раскрылся для него Жерар — весёлый, очаровательный, полный энтузиазма проказник, подчас даже не знающий границ запретного.

«Съёмки были безумно забавными, — рассказывал Жерар Филип. — Атмосфера, созданная Кристианом-Жаком, и присутствие каскадёров — всё напоминало войска на отдыхе.

Однажды мы снимали сцену в „Крепости“. Я вспомнил виденный мной эстамп, изображавший эпизод борьбы анархистов в Ирландии, — один из персонажей изобретает пулемёт, соединив спусковые крючки двадцати винтовок. Именно этот эстамп и лежит в основе памятной комедийной сцены фильма».

Некоторые сцены оказались небезопасными. Скачки, прыжки, падения, бои зачастую были связаны с риском. Актёр Юссено сломал себе руку…

Жерар Филип отказывался от дублёров в самых опасных эпизодах, работал под дождём (очень не везло с погодой), в любых условиях. Бои с участием Жерара были по-настоящему опасными. Во время съёмок ему рассекли лоб и проткнули руку остриём сабли.

В сцене на крыше, во время которой Жерар, стоя на десятиметровой высоте, сражался с Ноэлем Роквером, Филип настолько перевоплотился в своего героя, что перестал отдавать себе отчёт в возрасте своего противника. Роквер, задетый за живое, стал задиристым и агрессивным. Бой становился настолько натуральным, что в какой-то момент Жерар прятался за трубу уже не во исполнение указаний сценария, а по-настоящему, спасаясь от удара сабли Роквера…

Кристиан-Жак вспоминал ещё один любопытный эпизод: «В непосредственной близости от бочки с порохом разгоралось пламя пожара. На бочке сидел мальчик. Может быть, я немного поздно подал знак… По моему сигналу Жерар бросился вперёд, едва успел схватить малыша и вынести его из огня. Он подошёл ко мне с опалёнными ресницами и волосами и сказал просто, с обычным своим полунасмешливым, полудобродушным выражением: „Мне кажется, что всё прошло очень точно!“»

Жерар был Фанфаном и в повседневной жизни. Ни один завтрак не проходил без дружеских потасовок, во время которых в ход шли картофелины, крем, да и многое другое. Безвинными жертвами становились столы и посуда. Сколько же их было перебито в такие часы, когда начиналась радостная возня!

Кристиан-Жак сделал фильм весёлым, брызжущим типично французским остроумием, каскадом шуток, иронических реплик… Для того чтобы заставить противника говорить на непонятном языке, Кристиан-Жак записывает французский текст на плёнке наоборот.

Зрители устроили фильму поистине триумфальный приём. Успех был головокружительным. За несколько месяцев Жерар Филип стал Фанфаном-Тюльпаном от Парижа до Пекина, от Нью-Йорка до Москвы, от Квебека до Варшавы. Актёр Жан-Марк Теннберг, снимавшийся в фильме и присутствовавший в тот вечер, когда его показали на Каннском фестивале, писал: «Мы все, как дети, полюбили Фанфана. Спасибо, Фанфан! Начиная с Жерара и до рабочих киностудии, все мы гордимся тобой…»

«Цветок на съёмочной камере!» — восклицал Мишель Браспар. «Фильм с нашивками на мундирах и кавалькадами, с запахом пороха и фейерверком остроумия», — добавляла газета «Монд».

Слава об актёре, сыгравшем Фанфана, приходила в другие страны намного раньше самого фильма. Его ждали с нетерпением. Люди восьмидесяти национальностей на пяти континентах рукоплескали «Фанфану-Тюльпану».

В Нью-Йорке Жерара Филипа прозвали «реактивным французом». В Токио ему присвоили титул «Самурая весны». В Будапеште написали: «В лице Фанфана-Тюльпана мы снова встречаемся с Францией июльского праздника».

Существует красивая легенда. А возможно, такой случай произошёл в действительности. В 1955 году Жерар Филип посетил Москву. Когда он любовался Красной площадью, к нему подошёл мальчик, извинился и робко спросил: «Вы Жерар Филип?» «Нет!» — шутя ответил Филип. «Простите. Конечно, я ошибся, — растерянно сказал мальчик, отходя, а потом повернулся и, улыбаясь, добавил: — Вы не Жерар Филип… Вы Фанфан-Тюльпан…»