Игорь Мусский - 100 великих зарубежных фильмов

Режиссёр Ален Рене дебютировал в двадцать шесть лет короткометражным фильмом «Ван Гог» (1948), который принёс ему несколько международных премий. Позднее он выпустил ещё несколько документальных лент: «Гоген», «Герника», «Статуи тоже умирают», «Вся память мира», «Ночь и туман»…

Продюсеры «Ночи и тумана» заказали Рене фильм об атомной бомбе. После пяти-шести месяцев работы с разными сценариями он осознал, что ничего не получается, что фильмы об атомной бомбе уже есть и не имеет смысла повторяться. Конечно, можно сделать энциклопедическую картину на эту тему, но затраты составили бы сотни миллионов. Таким образом, фильм об атомной бомбе зашёл в тупик. И, сообщая продюсеру, что отказывается от проекта, Рене полушутя добавил: «Конечно, если бы этим заинтересовался кто-нибудь вроде Маргерит Дюрас…»

Но его слова были восприняты всерьёз. Рене познакомился с Маргерит Дюрас, у них состоялась длинная беседа, возникли мысли, положившие начало фильму «Хиросима, моя любовь». Алену виделось нечто вроде поэмы, где человеческая любовь сталкивается с ужасом массового уничтожения.

«Мы сказали сами себе, что можно попробовать сделать фильм, где герои не были бы прямыми участниками трагедии, но либо вспоминали о ней, либо ощутили на себе её последствия, — пишет Ален Рене. — Наш японец не пережил катастрофу Хиросимы, но он знает о ней и переживает её так же, как все зрители фильма, как все мы способны внутренне пережить эту драму, коллективно испытать её, даже никогда не побывав в Хиросиме».

Рене подал Маргерит Дюрас лишь смутную идею построения сценария, просто схему любовной истории, которая происходит в Хиросиме и вызывает в памяти событие, происшедшее в 1944 году, во время войны, показанное при помощи параллельного монтажа. При постоянном сотрудничестве с Рене, под его контролем и руководством Дюрас взялась за литературное оформление его замысла.

Фильм начинается необычно. Из темноты, в лучах бокового света, выступают сплетённые тела любовников. И неожиданно голос мужчины произносит: «Нет, ты ничего не видела в Хиросиме». Кадры любовных объятий чередуются с документальными кадрами, повествующими о трагедии Хиросимы. И женский голос говорит о страдании, смерти, памяти и надежде.

Мотив любви и мотив страдания возникают в фильме с первого же эпизода. Героиня — французская актриса, приехала сниматься в фильме о Хиросиме. Герой — японский архитектор, семья которого погибла в Хиросиме. Он воевал, и это оказалось для него спасением.

Француженка участвует в съёмках. Демонстранты протестуют против атомной бомбы. Они идут с плакатами, выкрикивая лозунги. Для них — это не только съёмка. Они демонстрируют всерьёз. Это их жизнь, их борьба.

И снова влюблённые — японец и француженка вместе — в гостинице, на улицах и в ресторанах Хиросимы. Будучи счастлива с ним, она всё время хочет уйти от него. Объяснение раскрывается в её рассказе, который возникает на экране отрывочно, в сложных переплетениях с их блужданиями по Хиросиме.

В восемнадцать лет она полюбила в оккупированном Невере немецкого солдата. Нет, он не хотел войны. «Мы уедем в Баварию, любимая, и поженимся…» Но их планам не суждено сбыться. Его убили при освобождении города, ей обрили голову за связь с оккупантом. Она едва не сошла с ума от любви и отчаяния. А потом уехала в Париж, нашла работу, семью, спокойствие.

После выхода фильма на экран много спорили о моральной чистоте девушки, полюбившей захватчика. В её оправдание говорили, что немецкий солдат был против войны, что оккупация в Невере проходила бескровно, мирно. Был ли немецкий солдат антифашистом? Для авторов фильма это было очевидно, но они не хотели ничего прояснять, чтобы не слишком обелять героиню, не вызывать к ней симпатию слишком лёгкими средствами.

В Хиросиме француженка вновь нашла любовь. Но тень войны, уничтожившей и Хиросиму, и её первое чувство, не позволяет ей отдаться новой любви. Они должны расстаться. После съёмки героиня навсегда улетит в Париж. Японец останется, у него здесь семья, работа. Как замечал критик Франсуа Морен: «Любовь их обречена на гибель из-за того, что любящих разделяет множество барьеров: они — пленники своего окружения, и их жизненные пути скрестились, чтобы разойтись дальше, в бесконечность».

Рене называл своих персонажей «негерои», в том смысле, что они не участвуют непосредственно в великой драме.

Ален Рене всегда тщательно подходил к подбору исполнителей. Он отдавал предпочтение актёрам, в совершенстве владеющим своей профессией. С «Хиросимой» дело обстояло сложно: нужна была лирическая актриса, владеющая искусством перевоплощения, и в то же время не примелькавшаяся на экране. В Эммануэли Рива это удачно сочеталось: она была известной театральной актрисой, но для кино — лицом новым.

По замыслу режиссёра, героиня «Хиросимы» должна была вызывать симпатию, но не безоговорочную, а с примесью раздражения…

Эммануэль Рива и Эйджи Окада играют сдержанно и точно. Как справедливо замечает киновед Р. Юренев, малейший налёт декламации разрушил бы ткань фильма, вошёл бы в противоречие и с документальными кадрами, и с правдой чувств героев. «Её неподдельная искренность и в самозабвенной исповеди о прошлом, и в признании своего бессилия преодолеть это прошлое, его неподдельная искренность в желании понять её, утешить, обратить к новой любви переданы с той покоряющей простотой, которая заставляет позабыть, что перед нами актёры».

На съёмочной площадке Ален Рене заботился о том, чтобы исполнители чувствовали себя как можно свободнее. Он всегда относился с уважением к актёрскому труду, стремился избавить своих подопечных от досадных помех. В то же время требовал, чтобы актёры в совершенстве знали свой текст, свою мизансцену: места, жесты, переходы внутри кадра. Когда всё было отработано, он снимал первый дубль, добиваясь только искренности чувства, чтобы в нём не чувствовалось ничего искусственного. Отталкиваясь от этого дубля, Рене строил свою дальнейшую работу.

Операторы Саша Вьерни, снимавший во Франции — в Невере, и Митио Такахаси, работавший в Японии — в Хиросиме, не искали стилистического единства, так как каждый приём, каждая манера диктовались мыслью, содержанием эпизода.

Музыка Джованни Фуско и Жоржа Делерю занимает в фильме скромное место. Она мелодична и ненавязчива. Подчас музыка помогает объединить эпизоды разного времени и разные мест. Тихая музыка, звучащая в японском кафе, где героиня открывает свою историю, лишь постепенно затухает, когда на экране возникают образы её рассказа.