Надежде Иоинна - 100 великих музеев мира

Бугенвиллея, жасмин, розы, цесарины, кипарисы. Что только не украшает, не затеняет, не наполняет ароматами дворики и сады дворца, в которых голоса птиц сливаются со звоном струи в каскадах малых и больших фонтанов.

Первый дворик раскинулся перед той частью дворца, которая называется «саламик» и предназначена только для мужчин, собиравшихся здесь поговорить, попить кофе, покурить кальян, сыграть в шишбеш. Комнаты здесь превращены в тематические выставки, рассказывающие об обычаях и нравах Сирии XVIII—XIX веков. Манекены, наряженные в подлинные одежды тех времен, демонстрируют типичные бытовые сценки. Вот сам паша сидит, поджав ноги, на низком диване. На ковре перед ним стоят его туфли с круто загнутыми носами и резной серебряный кальян. На специальном столике, украшенном перламутром и покрытом большим бронзовым блюдцем с чеканкой, — чашечки для кофе. По правую руку от паши, одежды которого оторочены мехом сидит человек, одетый поскромнее; — его визирь. А по правую руку от визиря — совсем скромный молодой человек — писец. Он сидит прямо, не осмелившись поджать под себя ноги в присутствии столь высоких лиц.

Очень интересны сцены из жизни простых людей. Одна из комнат, например, имитирует старую дамасскую кофейню, посетителей которой развлекает рассказчик сказок. Другая комната — жилище крестьянина, принимающего гостя. Сам крестьянин сидит у большой жаровни, на которой обжаривает зерна кофе для гостя, пришедшего в сопровождении шейха деревни. Рядом с жаровней стоит круглая, украшенная резьбой деревянная ступа, в которой будут истолчены обжаренные зерна. Тут же круглый деревянный сосуд, в который будет пересыпан истолченный кофе, и четыре бронзовых кофейника с большими, круто изогнутыми носами. Кофейники уменьшаются по размерам и соответствуют четырем стадиям крепости кофе в самом маленьком (относительно!) кофе будет самым крепким, прошедшим как бы «перегонку» в предыдущих.

Обстановка «народных сцен» — мебель, утварь, циновки, одежда — почти совершенно такая же, которой пользуются простые сирийцы и сейчас Сотрудники Музея опасались, что горожане и крестьяне не пойдут сюда смотреть то, что есть у них самих в домах. Но, как оказалось, именно эти «народные сцены» пользуются у простых посетителей наибольшим успехом.

Экскурсоводов в Музее нет, но экспозиция его так понятна и наглядна, что объяснений никаких и не требуется. В воскресные и праздничные дни от посетителей здесь не протолкнешься. Они приходят сюда, чтобы увидеть собственную жизнь, посмотреть на свои обычаи, на повседневные сценки, на традиционные костюмы, обыденные предметы быта и орудия труда. И все это вызывает у них восторг, они видят свою жизнь со стороны, видят ее яркую красоту, заново открывают и осмысливают ее традиции.

Второй частью дворца является «харамлик» — помещение для женщин. Здесь тоже много зелени и фонтанов, журчащих и в комнатах, и в многочисленных двориках. В одной из комнат представлена сцена торжественного одевания невесты. На манекенах — одежды прошлого столетия. Мебель вокруг большого высокого зеркала украшена резьбой и орнаментом из перламутра. Над «залами» первого этажа идут спальные комнаты — своего рода большие шкатулки, расписанные золотыми и серебряными узорами по потолкам и стенам, с геометрическим и растительным орнаментом и образцами арабской каллиграфии.

Третья часть дворца — «хаммам» (подсобные помещения — кухни, склады, кладовые). Там же расположилась турецкая баня, состоящая из пяти комнат. Первая из них — просторная раздевалка, которая служит одновременно и комнатой отдыха. Вдоль ее стен расставлены диваны, на которых можно полежать. После раздевалки следует помещение с прохладной температурой, затем — со среднегорячей, потом парилка — небольшая низкая сводчатая комната и сразу же помещение с холодным воздухом. В бане тоже представлена своя «сцена»: банщик массирует посетителя.

Национальный музей стал самым популярным (после знаменитой Золотой мечети Омейядов) у простых жителей Дамаска и его окрестностей. Здесь собраны и образцы ценнейшей мебели, которой украшала свои дворцы местная знать. Здесь же выставлена посуда из богемского и китайского фарфора, которую уже с XVII века изготовляли по специальным заказам дамасских правителей.

Чтобы описать все сокровища Музея, понадобились бы сотни страниц. Ткани и оружие, посуда и кухонная утварь, мебель и керамика, роспись стен и потолков, мрамор и слоновая кость, золотые и серебряные украшения (редчайшие по мастерству изготовления), образцы Корана и даже обыкновенное куриное яйцо, сплошь покрытое мельчайшими арабскими письменами, — на нем написаны все суры Корана. Здесь же можно увидеть — под микроскопом! — зерно, на котором также изложен весь Коран.

Конечно, Музей Дамаска посещают и многочисленные туристы со всех концов планеты В одном из его залов выставлены скульптуры, фрески, барельефы и горельефы, найденные при раскопках легендарной Пальмиры. Они рассказывают о занятиях, нравах и образе жизни древних пальмирцев. На некоторых консолях колонн, где когда-то устанавливались статуи, и сейчас можно увидеть их остатки. Причем ставились статуи не голько видных государственных деятелей, но и всех тех, кто особо отличился в строительстве и украшении города, будь он хоть самым простым горожанином.

Из поколения в поколение передавало человечество миф о Кадме, сыне финикийского царя, который прибыл в Элладу и обучил греков искусству письма. Ученые давно строили догадки о происхождении алфавита, и вот, наконец, было сделано одно из крупнейших археологических открытий XX века.

Теплым мартовским утром 1929 года один сирийский крестьянин пахал свое поле. Вдруг его плуг ударился обо что-то твердое. Когда сняли верхний слой земли, под ним обнажился свод богатой гробницы. Находкой заинтересовались археологи так был открыт Угарит — древний город-государство в северной Финикии.

При дальнейших раскопках дворца в Угарите была отрыта комната писцов. И в ней был найден первый в истории человечества алфавит — длинный брусочек с 30 знаками. Теперь он является одним из ценнейших экспонатов Дамасского национального музея.

Финикийцы были и первыми в мире мореплавателями. Их ловко скроенные суда еще в третьем тысячелетии до нашей эры покидали угаритскую гавань и направлялись к берегам Египта и далекой Европы. Пережив массу приключений, пройдя сквозь бури и штормы и забрав иноземный товар, моряки возвращались на родину. А женщины Угарита терпеливо ждали своих мужей, страдали и плакали. Свои слезы они собирали в маленькие флакончики, которые потом предъявляли мужьям как свидетельство неподдельной тоски и печали. Сейчас эти миниатюрные флакончики тоже украшают коллекцию Дамасского музея.