Дмитрий Самин - Сто великих композиторов

Особым явлением данного периода стала опера "Фиделио". Если не считать балета "Творения Прометея", не удержавшегося на сцене, это – единственное бетховенское произведение для музыкального театра. Оно принадлежит к числу самых замечательных творений гениального композитора.

В опере значительная роль отведена оркестру, развивающему и комментирующему действие; этим, однако, никак не снижается значение вокальных партий. Сколько здесь замечательных находок, особенно в изображении душевных состояний главных героев – мужественной Леоноры и томящегося в заключении свободолюбивого Флорестана! Опера "Фиделио" – это драма состояний. Она развивается от бытовых начальных сцен к трагедии и финальной кантате, прославляющей завоеванную победу свободы, дружбы и любви.

Опера "Фиделио" оказала сильнейшее влияние на дальнейшее развитие немецкой романтической оперы XIX века. В частности, инструментальная трактовка голоса, декламационность, заложенные в "Фиделио", получили свое дальнейшее развитие у Вагнера, но на совершенно иной идейной основе.

Музыка Бетховена пронизана высокими этическими идеалами. Она призвана пробудить лучшие гуманистические чувства. "Две вещи возвышают нашу душу, – писал философ Кант, которого так чтил творец "Героической" симфонии, – звездное небо над нами и нравственный закон в нас". Эти слова можно отнести к музыке Бетховена, в которой звучат природа и чувства или философские раздумья о судьбе человека. Таковы Четвертая и Шестая ("Пасторальная") симфонии, Четвертый фортепианный концерт и скрипичная "Крейцерова" соната, множество "адажио" – лирических, философских частей в бетховенских инструментальных циклах.

Есть и другой Бетховен – безудержно веселый, опьяненный жизнью, преисполненный юмора и моментами словно разражающийся гомерическим хохотом… Такова Седьмая симфония – "апофеоз танца", по меткому выражению Вагнера, или Восьмая, полная остроумных находок, которые щедро рассыпал в ней так много испытавший в жизни композитор; таковы и многочисленные "скерцо" в его симфонически-сонатных циклах, равно как и некоторые финалы в них.

Но всегда музыка Бетховена действенна, активна, передает напряженное биение мысли, конфликтное противопоставление контрастных образов, которые организованы и соподчинены неумолимой логикой целеустремленного развития.

Личная жизнь Бетховена так и не удалась. У него было много друзей среди женщин. Назовем Марию Биго, замечательную пианистку, жившую в 1804-1809 годы в Вене, где ее муж служил библиотекарем во дворце русского посла Разумовского. Когда муж Марии заподозрил, что композитор питает к его жене чувство более нежное, чем дружба, и неосторожно это высказал, Бетховен был глубоко взволнован и написал супругам письмо, в высшей степени характерное для его нравственных воззрений: "Один из моих основных принципов – это невозможность состоять с женой другого человека в иных отношениях, чем простая дружба".

"Милый Биго, милая Мария, никогда, никогда вы не увидите меня нечестным. С детства я научился любить добродетель, все прекрасное и доброе".

Вероятно, в 1806-1809 годы завязалась тесная дружба между композитором и Терезой Брунсвик. Отношения эти до сих пор остаются невыясненными; но нет никакого сомнения в том, что эта выдающаяся женщина всю жизнь была предана Бетховену и одно время отвечала на его страстное чувство.

Скорее всего, именно ей адресовано знаменитое письмо "бессмертной возлюбленной". Эта женщина, бесспорно, сыграла в жизни Бетховена большую положительную роль. Их связывали многолетняя дружба и взаимная привязанность.

Бетховен не раз влюблялся в молодых легкомысленных девушек-аристократок; эти увлечения доставляли ему много страданий. Письмо к "бессмертной возлюбленной" – кем бы ни была его адресатка – обращено к существу иного рода. Несмотря на выраженное в нем страдание из-за невозможности соединения с любимой женщиной, письмо проникнуто уверенностью во взаимной любви и свидетельствует о том, что отношения между любящими возникли уже задолго до написания письма. С годами изменился облик Бетховена. Теперь он сторонится светского общества. Добрый, приветливый, незлобивый, он в гневе не знает пощады, страстно ненавидя фальшь и ложь. Часто совершает длительные прогулки по Вене и в пригородах. А то подолгу просиживает с друзьями в "локалях" (небольших трактирах), где, невзирая на опасность, клеймит продажность знати, всех тех, кто предает народ, и прославляет независимость свободного духа. Вскоре (с осени 1815 года), однако, для таких бесед потребуются тетради, в которых собеседники Бетховена будут письменно отвечать на его вопросы.

Глухота прогрессировала. Тем не менее Бетховен еще выступал с концертами: в последний раз в 1808 году играл свой Четвертый концерт. Дирижерские выступления продолжались и позже, хотя с наступлением полной глухоты иногда заканчивались драматически.

Так было, например, на генеральной репетиции оперы "Фиделио", когда, дирижируя, всматриваясь в лица исполнителей и ничего не слыша, Бетховен убедился, наконец, в невозможности довести репетицию до конца. "Он был поражен в сердце и до самой смерти жил под впечатлением этой ужасной сцены", – свидетельствовал современник.

Сколь ни трагичной была для Бетховена потеря слуха, она все же не могла пресечь поток вдохновения. Запас его жизненных впечатлений, в том числе и звуковых, был так велик, а воля к творческому созиданию столь огромна, что до последнего своего вздоха он жил новыми, все более дерзновенными художественными замыслами и особенно интенсивно воплощал их в зрелые годы.

Имея друзей-единомышленников, Бетховен был одинок. Лишенный семьи (с братьями у него не было контакта), он мечтал о родственной ласке. И – несчастный! – думал, что обрел ее в лице племянника Карла, оставшегося в 1815 году сиротой. Всю свою нерастраченную нежность он обрушил на этого мальчика, которого хотел воспитать как спартанского героя. Но тот, слабохарактерный и легкомысленный, доставлял ему бездну неприятностей. Последнее десятилетие жизни Бетховена было отравлено ими.

В этот период формируется поздний стиль его творчества – еще более возвышенный, нежели прежде, импровизационный, с преобладанием интеллектуального начала над чувственным. Действенность, столь присущая музыкальным образам Бетховена, сохраняется, но главенствующая роль ныне отводится размышлению: бесконечно разматываемый клубок философской мысли приводит к столкновению порой полярных состояний. Таковы последние 5 струнных квартетов или 5 его фортепианных сонат Здесь выковывалось то, что огромным рывком воли Бетховен закрепил в двух своих самых монументальных произведениях – в "Торжественной мессе" (1818-1823) и в Девятой симфонии, в которой также использовал голоса солистов и хора (1822-1824). Бетховен предстает здесь как великий мыслитель, как строитель небывало масштабной музыкальной формы.