Надежда Ионина - 100 великих музеев мира

Конец сокровищнице положил третий раздел Польши и кратковременная оккупация Вавеля прусскими войсками. По приказу прусского короля Фридриха Вильгельма II коронационные регалии были похищены и тайно вывезены — сначала во Вроцлав, а потом в Берлин. Золото предназначалось для чеканки монет, а драгоценные камни и жемчуг — для продажи.

Сейчас в Коронной сокровищнице находятся памятники, которые попали в нее в начале XX века. Особенно ценными среди них являются предметы, связанные с польскими королями или членами королевской семьи, а также экспонаты, имеющие ценность в связи с историческими событиями или прославленными людьми (например, шишак виленского воеводы Миколая Радзивилла Черного).

Уцелевшие коронационные регалии выставлены в Зале Ягелло и Ядвиги, в середине которого выставлен меч «Щербец». Помещенный в витрине незаметным образом и подсвеченный холодным светом люминесцентных ламп, он кажется висящим в воздухе.

Основную роль в интерьере и убранстве Королевских залов и покоев играют коллекции из более 140 шпалер. Они затканы золотыми и серебряными нитями и являются произведениями известных брюссельских мастеров Виллема и Яна Кемпенеров и других, выполнивших их по картонам выдающегося фламандского маньериста М. Кокси, которого называли «Рафаэлем Севера».

Размеры и формы шпалер соответствовали размерам и формам вавельских стен. Тематика их включает в себя сюжеты из Ветхого завета — Историю прародителей. Историю Ноя, Вавилонское столпотворение, а также — гербы Польши и Литвы на фоне пейзажей с животными. Жемчужиной среди них является шпалера, изображающая сцены из бургундской легенды о Рыцаре-лебеде. На ней в сказочных образах воплощены исторические личности: в Рыцаре-лебеде — Карл Смелый, в короле Ориенте — Филипп Добрый, в образе королевы Беатрисы — принцесса Изабелла Португальская. Эта шпалера, прекрасно передающая великолепие и пышность бургундского двора, попала в Вавельский замок в 1927 году из краковского костела святой Екатерины.

Описать или даже просто перечислить все сокровища Королевских покоев невозможно. Здесь выставлены и великолепные статуи, и живописные полотна, и старинная мебель. К выдающимся образцам итальянской мебели эпохи позднего барокко следует отнести три богатых венецианских кресла. Ранее считалось, что они происходят из венецианского Дворца дожей.

Сейчас многочисленные посетители Вавельского замка могут увидеть и кабинет средневекового алхимика, для обозрения открыты Тронный и Посольский залы, а также так называемый «Зал под головами». Потолок этого зала был декорирован 194 полихромными головами из липового дерева. По предположениям искусствоведов, они изображали членов королевских династий, надменных вельмож и пажей, бородатых поэтов и ученых, старинных рыцарей и воинов, почтенных бюргеров и изящных придворных дам. Были среди них и аллегорические персонажи — «Голова с бараньими рогами», «Голова с крыльями» и другие.

Время не пощадило «Вавельские головы». После раздела Польши в XVIII веке след большинства из них теряется, множество их было отправлено в императорскую резиденцию в Вену. Впоследствии в 1831 году часть коллекции отправили из Кракова в Варшаву, а потом в Москву, где она хранилась до 1917 года. После революции советское правительство возвратило Польше много культурных ценностей, в том числе и «Вавельские головы».

Начавшаяся в 1925 году реставрация Вавельского замка и превращение его в национальный музей стали значительным событием в историко-культурной жизни Польши. Среди тех, кто участвовал в реставрации, был скульптор Ксаверий Дуниковский, которому предстояло вырезать из дерева 150 голов, чтобы заполнить ими пустующие кессоны зала.

Работа увлекла Ксаверия Дуниковского. Гипсовые копии старых «Вавельских голов» висели на стенах его мастерской как призыв к творческому действию. Круг лиц, послуживших скульптору моделями для «голов», был необычайно широк. Казалось, что весь Краков пришел в мастерскую Дуниковского. Люди разных возрастов, характеров, профессий, чувств и настроений проходили перед глазами мастера, и он должен был быстро выполнить модель в глине. Сам Дуниковский потом признавался: «Больше двух-трех часов я не работаю над портретом, потому что потом начинаю переделывать, поправлять и могу все испортить».

Первым помощником в работе стал и сам Вавельский замок. В его залах на стенах висели парадные портреты, а в кафедральном соборе высились величественные надгробия тех, кто когда-то правил Польшей. Работая над «Головой Анны Ягеллонки», Дуниковскому надо было решить, какой период из жизни королевы увековечить. Скульптор игнорировал ее старость: черное монашеское одеяние, бледное лицо со следами базедовой болезни. Его привлек «Коронационный портрет Анны Ягеллонки» неизвестного автора. Здесь дочь Сигизмунда Старого показана в самый значительный период своей жизни, когда после смерти брата и короткого правления Генриха Валуа, она (по решению сейма) получила вместе с короной и спутника жизни — венгерского воеводу Стефана Батория.

Следуя установившейся традиции, Ксаверий Дуниковский сохранил почтительность по отношению к королеве Анне: лишь на нее одну среди всех представителей правящих династий возложен королевский венец. Корона по сине-кобальтовой подмалевке покрыта позолотой, белым цветом выделены украшения, зеленое украшение вторит линиям белого воротника. Внешнему спокойствию лица, скованного королевским бесстрастием, Дуниковский придал едва проступающую отрешенность. В интерпретации скульптора Анна Ягеллонка — своего рода тип польской женщины, сохраняющей достоинство и в превратностях судьбы.

В женских «Вавельских головах» Дуниковский подчеркивает то загадочность улыбки деревенской чаровницы, то горделивость шляхтянки, то милое лукавство юных девушек, то кокетство обворожительных женщин. Большинство из них остались безымянными, лишь некоторые получили собственные имена. Вот, например, «Голова ученицы в венке» — ярко выраженный тип славянской красоты. Пряди ее волос струятся волнами, будто русалка или сирена выплыли из глубин Вислы. Она чуть-чуть наклонила голову, и кажется, что венок из желтых кувшинок сейчас соскользнет вниз…

В истории первое упоминание о Версале относится к 1037 году, но известность этому провинциальному прежде городку создали дворец и парк последних французских королей.

Людовик XIII построил себе тихий охотничий домик, в котором можно было бы с удобствами отдохнуть в недолгие часы своих развлечений. Возводившийся замок был столь мал и скромен, что в нем не были даже предусмотрены покои ни для королевы-матери, ни для королевы-жены.