Дэниел Макинерни - США: История страны

Министерство обороны работает на опережение неприятеля и с этой целью тратит немалые средства на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Объединенные усилия Комиссии по атомной энергии (1946) и Национального научного фонда США (1950) позволяют двигать вперед научный прогресс и одновременно укреплять оборону страны. Мы уже писали, каким шоком для американцев стало известие о запуске первого советского спутника в 1957 году. Соединенные Штаты отреагировали незамедлительно: в 1958 году было создано НАСА – Национальное агентство по аэронавтике и исследованию космического пространства, и дело закипело. За каких-нибудь десять лет объем затрат на исследование космоса вырос в 80 раз; почти 2 млн человек зарабатывали себе на жизнь, участвуя в проектах НАСА. Следует отметить, что в тот период исследования в основном субсидировались федеральными организациями, и большая часть этих средств расходовалась на оборонные и космические проекты. Таким образом, лидирующие позиции США в научно-исследовательской области обуславливались не амбициями частных инвесторов, а интересами национальной безопасности.

Высадка на Луну

Та же самая послевоенная политика лежала в основе одного из самых крупных демографических сдвигов в жизни Америки. Люди переселялись в «солнечный пояс» не только (и не столько) ради великолепного загара, а ради тех денег, которые кидали сюда военные. Именно здесь проводились основные исследования, а это предполагало наличие хорошо оплачиваемой работы для представителей среднего класса. Такие штаты, как Калифорния, Вашингтон и Техас – а с ними и Лос-Анджелес, Сиэтл и Сан-Диего, – в значительной мере обязаны своим послевоенным подъемом правительственным затратам на оборону.

Политика сдерживания породила и некоторые другие тенденции в американской экономике. Денежные средства, которые Соединенные Штаты, в соответствии с «планом Маршалла», направляли в Европу, шли на борьбу с экспансией коммунизма, но одновременно завоевывали новые рынки для американских товаров. Как правило, министерство обороны передавало большинство военных заказов крупнейшим компаниям США, тем самым способствовуя консолидации бизнеса. Создавались новые корпорации и суперкорпорации, которые норовили вводить в советы директоров бывших армейских лидеров – таких как Омар Брэдли и Дуглас Макартур. Тем самым создавались личные связи между Пентагоном и правлением корпораций, значительно укреплявшие положение последних.

Эта связь между государственной обороной и крупным бизнесом привела к возникновению еще одной тенденции, отмеченной президентом Эйзенхауэром: вопреки всем традициям в Америке в мирное время существовали большая боеспособная армия и могучая индустрия вооружений. Сочетание этих двух факторов, во-первых, являлось совершенно нехарактерным для американской истории, а во-вторых, было чревато немаловажными последствиями. Эйзенхауэр предупреждал об этом в своей прощальной речи в 1961 году. «Тот факт, что военно-промышленный комплекс – вольно или невольно – приобрел неоправданное влияние», создавал серьезную угрозу свободе. По словам Эйзенхауэра, «потенциал для опасного роста этой неприемлемой силы существует и будет сохраняться в дальнейшем». Интересы обороны, которые на протяжении лет стимулировали экономическое процветание, могут также угрожать «нашим свободам и демократическим процессам в стране».

У нации уже был случай убедиться в том, что «военное» государство может нести в себе политическую опасность. В 1945–1954 годах Соединенные Штаты вторично оказались во власти так называемой «красной истерии» – еще более сильной и всеохватывающей, чем в предыдущий раз, в годы после Первой мировой войны. Теперь американцев волновала не столько победа коммунизма в зарубежных странах, сколько их собственная безопасность. Страну охватила повальная шпиономания. Многие граждане принимали на веру тезис о глубокой инфильтрации советской разведки в американскую жизнь. Якобы агенты Советов проникли повсюду, изнутри подрывая основы безопасности Соединенных Штатов.

Такую тотальную истерию легко осудить, но трудно объяснить. Ведь она не являлась плодом больной фантазии нескольких, пусть и очень влиятельных, личностей. Нет, панические настроения охватили самый широкий круг американских лидеров – политических, религиозных, профсоюзных; и они воплощали свои страхи в жизнь. Это был тот редкий случай, когда либералы и умеренные консолидировались с консерваторами. Речи главных «обвинителей» нередко грешили искажениями фактов, преувеличениями и откровенным враньем. Но жизнь представляла рядовым американцам достаточно доказательств, чтобы они поверили в реальность опасности.

В 1930-е годы едва ли кому-нибудь пришло бы в голову рассматривать коммунистическую партию США как источник угрозы: эта организация не могла похвастать ни многочисленностью, ни влиянием в обществе. Однако коммунисты неизменно участвовали в антифашистских кампаниях, солидаризируясь с другими левыми силами. К середине 1940-х коммунисты – а к ним относили и настоящих, и бывших членов партии, и даже тех, кто просто имел «связи» в этой среде, – занимали определенный процент должностей в профсоюзах и правительстве. Еще до окончания Второй мировой войны начали появляться сообщения о незаконной деятельности и фактах шпионажа в пользу Советского Союза. В 1945 году стало известно о секретных документах, каким-то образом попавших в один из левых журналов. В 1946 году канадские власти раскрыли советскую агентурную сеть на своей территории. В 1948 году в Конгрессе обсуждалось дело одного из бывших сотрудников Госдепартамента, который обвинялся в передаче Советам секретной информации. В том же самом году к советской разведке попали засекреченные данные о деятельности ФБР. В 1950 году англичане арестовали некоего Джулиуса Розенберга и его жену Этель – им было предъявлено обвинение в шпионаже. Супругов признали виновными и в 1953 году казнили. Сообщения о проводившихся в СССР ядерных испытаниях, факт коммунистической революции в Китае и военные победы Северной Кореи – все это усугубляло тревогу, посеянную шпионскими историями. Все больше людей верили в существование антиамериканских заговоров, которые устраивают враги Соединенных Штатов.

Еще перед войной Конгресс, озабоченный возможностью государственного переворота в стране, создал комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности (КРААД). Тогда же, в 1940 году, был принят закон Смита (его официальное название – «Акт о регистрации иностранцев»), объявлявший незаконной и преступной любую «пропаганду насильственного свержения правительства США». В послевоенные годы наступление на демократию усилилось. В 1947 году президент Трумэн положил начало широкой кампании по проверке лояльности федеральных служащих. Результатом стали свыше 2 тыс. заявлений об уходе с занимаемой должности и 212 увольнений по инициативе администрации. Эту волну гонений на инакомыслящих поддержали и правительства штатов. В 1947 году КРААД затеял скандальное расследование в киноиндустрии на предмет коммунистического влияния на деятелей шоу-бизнеса. Десятки знаменитых актеров и режиссеров подвергались унизительным допросам с пристрастием. Тех, кто отказывался сотрудничать с членами комиссии и доносить на своих товарищей, ждали репрессии. Пострадали участники знаменитой «Голливудской десятки», которых обвинили в нелояльности и приговорили к тюремному заключению. В 1948 году новая сенсация: члены КРААД во главе с молодым конгрессменом Ричардом М. Никсоном начали судебное преследование Олджера Хисса, высокопоставленного чиновника госдепартамента, бывшего сотрудника Рузвельта. Ему предъявили обвинение в передаче СССР секретных документов, которая якобы имела место в 1930-х годах. Демократы попробовали встать на его защиту, но только осложнили свое политическое положение, поскольку два года спустя Хисс был признан виновным в лжесвидетельстве. Тем временем министерство юстиции взялось за коммунистов: начиная с 1948 года оно неоднократно обвиняло членов этой партии в нарушении закона Смита. В 1950-х годах президент Трумэн затеял генеральную чистку на федеральном уровне, разрешив увольнять служащих, которые лишь предположительно (в силу своего положения или личных контактов) могли угрожать безопасности страны. После вступления Эйзенхауэра в президентскую должность (1953) ничего не изменилось; напротив, количество увольнений увеличилось. Таким образом, в 1950–1954 годах оба Конгресса (и демократический, и республиканский) продолжали гонения на отдельных членов коммунистической партии и организацию в целом.