Дэниел Макинерни - США: История страны

Взять, к примеру, религиозные устремления колонистов. Если оставить в стороне небольшую группу католиков и евреев, бóльшая часть американцев имела общие духовные корни с британцами. И те и другие отрицали принцип филиокве [7]и полагали, что Святой Дух исходит от Бога-отца; страшились осуждения на вечные муки и веровали в милосердие Господне, ведущее к спасению. Оба народа разделяли протестантскую традицию жесткой церковной иерархии и принимали сформулированный Лютером принцип о непосредственной связи любого верующего с Богом. Оба следовали указаниям Библии короля Якова, признавая ее за достоверную запись Божьего слова. И оба во второй четверти XVIII века стали свидетелями подъема религиозного учения «возрожденцев».

Однако наряду с общими чертами существовал и ряд отличий американской религиозной жизни от британской. И отличия эти касались в первую очередь положения самой англиканской церкви. Хотя официально англиканство считалось основным вероисповеданием во всех южных и отдельных северных колониях, на деле оно охватывало совсем небольшую часть верующего населения. Позиции англиканской церкви в значительной степени подрывались пассивностью ее британского руководства, которое, по сути, не оказывало никакой административной поддержки своему отделению в колониях. Если какие церкви и преуспевали в Америке, то это отколовшиеся от англиканства пресвитериане, конгрегационалисты, баптисты и квакеры, объединявшие в своих рядах куда большее число колонистов. Их «догмой» являлось инакомыслие или, во всяком случае, диссидентские традиции, которые предполагали протест и требование очищения вместо покорного следования догматам англиканской церкви. Даже великий пожар «возрожденческого» движения разгорелся не без помощи религиозного огня в Америке (пусть это пламя имело несколько другой оттенок). Инспирированная выступлениями такой церковной знаменитости, как английский проповедник Джордж Уитфилд, в 1730-1740-х годах сначала в Новой Англии, а затем и в других колониях возникло учение о «Великом Пробуждении». Оно стало той основополагающей идеей, которая звала колонистов к сплочению и укреплению во имя истины и чистоты. По мнению некоторых историков, горячая полемика, сопровождавшая феномен «Пробуждения», сыграла свою роль в приобщении американцев к традиции конфронтации, причем не только в религиозных вопросах. Ибо, начав противоречить, очень легко переключиться с религии, например, на политику. Таким образом, столь любимая колонистами «свобода», получила широкое распространение как в церковной, так и в мирской областях.

Преподобный Джордж Уитфилд (1769 г.)

И что в результате? Следует признать: существовало в Америке нечто такое – и это касалось как высоких сфер духа, так и повседневной действительности, – что отдаляло (и отвращало) ее обитателей, вчерашних англичан, от их бывшей родины. Нашелся человек, который попытался дать определение этому неуловимому «нечто», уникальным чертам характера американцев. Им стал переселенец из Франции по имени Мишель-Гийом-Жан де Кревекер. В 1770-х годах он написал серию статей, в которых исследовал природу американской жизни. В одной из своих работ, опубликованной в 1782 году и озаглавленной «Письма американского фермера», он поставил весьма непростой вопрос: «Так что же собой представляет американец, каков этот новый человек?» И вот как Кревекер отвечал:

Он либо европеец, либо потомок европейцев, и отсюда столь необычное смешение разных кровей, какого вы не найдете ни в одной другой стране… Он американец – тот, кто, расставшись со всеми прежними привычками и предрассудками, приобретает новые, продиктованные новым укладом жизни, которая его окружает. Американцы – западные пилигримы, принесшие с собой огромный багаж искусств, наук, законов и индустрии, задолго до того зародившихся на востоке; и они завершат этот большой круг.

Действительно, американцы сначала усвоили и взяли на вооружение трафареты европейской жизни, а затем вынужденно от них отступили. Но, не сумев вписаться в схему старого мира и не найдя себя в новых условиях, колонисты вынуждены были смешивать привычки и ценности обоих миров. Кревекер наблюдал вокруг себя колонистов в удивительной связи с их родиной.

В середине XVIII века в колониях складывалась настолько запутанная ситуация, что сейчас уже трудно установить, каковы же были главные проблемы и неприятности, с которыми столкнулись белые американские поселенцы. Так или иначе, но в 70-х годах XVIII века они оказались на грани восстания. Что же такого должно было случиться, чтобы столь разительно изменить положение дел в стране – от исключительно благоприятного до нестерпимо раздражающего? Как это возможно: иметь благоденствие и спокойствие, а получить в результате революцию?

Ответ (если не вдаваться в подробности) звучит следующим образом: дело в том, что в колониях настали новые времена. Британия поменяла правила игры, да так круто, что американцы не смогли принять эти изменения. После десятилетий достаточно вольготного администрирования они ощутили резкое ужесточение колониальной политики. Вместо того чтобы консолидировать колонии при помощи коммерческого механизма, британские власти сделали ставку на политический деспотизм. И вместо того чтобы честно расплатиться по счетам за колониальные операции, англичане решили, что настало время платить самим американцам (уж больно хорошо живут в своих колониях!).

Для чиновников, ведавших колониальными делами, изменения казались вполне честными, разумными и необходимыми. Объекту управления те же самые перемены виделись непродуманными, злокозненными и тираническими. Британцы отказывались признавать себя суровыми деспотами, а напротив, претендовали на роль рачительных хозяев, которые решили наконец-то навести порядок в колониальном хаосе. Американцы, в свою очередь, видели себя не бездумными бунтовщиками, а подлинными консерваторами, охраняющими традиционные права англичан от посягательства недобросовестного правительства. И обе стороны отказывались понимать позицию противника. Бросались безосновательные оскорбления. После десяти лет бессмысленных пререканий терпению обоих оппонентов пришел конец, и былой союз рухнул. Попытка Британии реорганизовать империю натолкнулась на скрытое сопротивление американцев, которое затем переросло в вооруженное восстание.

Британия изменила правила колониальной игры по причинам, которые ей виделись вполне разумными и логичными: дело в том, что мир, которым наслаждалась империя, был нарушен самым неожиданным, непривычным и непрогнозируемым образом. За семьдесят с лишним лет – с 1689 по 1754 год – Британии пришлось участвовать в четырех крупных войнах против традиционных имперских соперников – Франции и Испании. Вот чем обернулась ожесточенная конкуренция за мировые рынки. Последние потрясения – война с французами и Индейская война – растянулись на девять лет и охватили четыре континента. Вначале все складывалось довольно неудачно для Британии: 4 июля 1754 года малоопытный командир виргинского ополчения Джордж Вашингтон вынужден был сдаться французским войскам, которые вторглись в долину Огайо. Тем не менее война закончилась в 1763 году подписанием мирного договора, трагического для французской империи: Франция сумела сохранить за собой лишь несколько островов в Карибском бассейне и у побережья Канады.