Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты

Когда они с большими трудностями добрались до верховьев глубокой и стремительной реки Мелана, которая своим течением, как бы стеной защищает местных жителей, то ввиду глубокой ночи, вообше увеличивающей страх, дали себе краткий отдых, ожидая рассвета. Они надеялись беспрепятственно переправиться и неожиданным набегом опустошить все окрестности. Но напрасно они перенесли эти тяжкие труды. Когда взошло солнце, переправу задержала глубина потока, хотя он и не был широк, а пока они искали рыбачьи лодки и готовились переправиться на наскоро связанных плотах, выступили легионы, зимовавшие в г. Силе, и быстро атаковали их. Построившись в боевой порядок на берегу реки и готовясь к битве лицом к лицу, солдаты прикрылись сдвинутыми один к другому щитами. Без труда наши перебили и тех, которые, надеясь на свое уменье плавать или пользуясь выдолбленными стволами деревьев, пытались незаметно переправиться через реку. В минуту опасности разбойники прибегали к разным хитростям, но ни одна из них не удалась; сила и внушенный им страх сразили их, и не зная куда направиться, они подошли к городу Ларанде. Здесь они подкрепились пищей и отдохнули, а когда прошел страх, напали на богатые селения. Случайно оказавшиеся поблизости когорты [11] Когорта — подразделение в римской армии. всадников напали на них. Не пытаясь оказать сопротивление на просторной равнине, они отступили и вызвали к себе на подмогу всю свою молодежь, оставшуюся дома. Так как они испытывали большой недостаток продовольствия, то направились к городу по имени Палея, который обращен к морю и укреплен надежной стеной — пункт этот служит и до наших дней местом расположения складов провианта, который заготавливается для солдат, оберегающих всю границу Исаврии.

Три дня и три ночи простояли разбойники вокруг этого укрепления. Невозможно было взобраться на эту крутизну, не подвергая себя смертной опасности, ничего нельзя было достигнуть подкопами и не удавались другие военные хитрости, которые применяются при осаде. И вот они в огорчении отступили, но только с тем, чтобы под гнетом крайности приняться за дело, превышавшее их силы. Отчаяние и голод доводили их до остервенения, и умножив свои силы, они пошли в неудержимом порыве на Селевкию, мать городов, чтобы ее разрушить. Там стоял комит [12] Офицерский чин в римской армии Кастриций с тремя легионами, закаленными в боевых трудах. О приближении исаврийиев были заранее осведомлены надежными разведками командиры; они дали обычный сигнал и быстро вывели все свои силы. Поспешно перешли они через мост на реке Каликадна, глубокие воды которого омывают башни города, и выстроили войска в боевой порядок. Никто однако не отважился броситься вперед и не получил разрешения сойтись с врагом: такой страх внушала эта остервеневшая толпа, превосходившая численностью наши силы и готовая ринуться на мечи, не думая о своей жизни.

Когда разбойники издали увидали выстроившееся против них войско и услыхали звуки сигналов, они замедлили шаг, на некоторое время приостановились, угрожающе потрясая мечами, и затем стали медленно наступать. Солдаты, готовые встретить врага, стояли развернутым строем и ударяли копьями о шиты, что возбуждает гнев и ожесточение сражающихся, а ближайших они пугали и жестами. Но командиры отозвали назад своих солдат, уже вполне готовых вступить в схватку, считая несвоевременным подвергаться риску сражения, когда близко находились стены, которые могли служить надежной защитой для всех. По этим соображениям бойцы были отведены внутрь стен города, все ворота заперты, люди заняли свои места у бойниц и зубцов стен, имея при себе запасы камней и стрел, чтобы в случае, если бы кто-нибудь отважился подойти ближе, закидать его метательными снарядами и камнями. Тем не менее запершиеся были удручены, так как исавры, захватив суда, подвозившие запасы провианта, оказались его обладателями; а сами они, потребляя имевшиеся в городе запасы, стали испытывать ужас перед надвигавшимся бедствием голода.

Далеко разошлась об этом молва, и частые донесения заставили Цезаря Галла [13] Племянник императора Констанция (324–361 гг). послать им помощь. Поскольку магистр конницы [14] Командующий конницей. находился в этот момент далеко, комит Востока Небридий получил приказ, стянув отовсюду военные силы для освобождения от опасности этого богатства и столь важного по своему положению города, как можно быстрее спешить к нему. Узнав об этом, разбойники отступили, не совершив более ничего значительного, и, рассеявшись, как это у них принято, направились в свои неприступные крутые горы.

… В 359 г.н. э. исавры, долго остававшиеся спокойными после событий, о которых рассказано раньше, и их попытки осадить город Селевкию, мало-помалу оправились и, как змеи, выползающие весной из своих нор, спустились со своих крутых и недоступных горных высот. Соединившись в сильные шайки, они стали тревожить соседнее население грабежами и разбоями. Наши сторожевые военные посты они при этом обходили, умея, как горцы, легко рассыпаться по скалам и зарослям. Успокоить их силой или мерами обшего характера был отправлен правитель провинции Лавриций, будучи представлен в звание комита. То был дельный администратор, который, усмирив беспорядки скорее угрозами, чем суровыми мерами, справился так хорошо, что за время его продолжительного управления этой провинцией не случилось ничего такого, о чем бы стоило упомянуть.

Амчиан Марцеллин [15] Аммиан Марцеллин — выдающийся позднеримский историк IV в.н. э., служил в императорской гвардии, очевидец описываемых им событий. . История. — СПБ: Алатейя, 1994

В 368 г. в Галлии наглый разбой все усиливался на всеобщую погибель; особенно стали опасны большие дороги, и все, что обещало какую-нибудь поживу, расхищалось самым дерзким образом. Наконец, в числе множества других лиц, ставших жертвой этих коварных нападений, оказался Констанциан, трибун императорской конюшни, родственник императора Валентиниана, его захватили из засады и вскоре после этого убили.

И как будто сами Фурии [16] Римские богини мести вознамерились вызвать повсеместно такие же бедствия, в другом далеком краю расхаживали жестокие разбойники маратокупрены. Так назывались жители селения с таким названием в Сирии близ Апамеи. При своей многочисленности они отличались большой ловкостью в разных хитростях и внушали большой страх, потому что под видом купцов и военных людей высокого звания, разъезжали, не вызывая огласки, повсюду и нападали на богатые дома, виллы и города. Нельзя было спастись от их внезапного появления, так как они направились не в одно определенное место, а в различные и далеко стоящие и врывались всюду, куда гнал ветер. Хотя эти шайки ограбили очень многих и, словно в каком-то безумии, испытывая жажду крови не меньше, чем добычи, произвели страшные избиения, но, чтобы рассказом о мелком событии… не осложнить ход изложения, я упомяну лишь об одном коварно задуманном их злодеянии.