Вячеслав Глазычев - Дизайн как он есть

Это было написано как раз в то время, когда движение хиппи, ошеломляющий успех Элвиса Пресли, а затем и «Битлз» уже начали оказывать революционизирующее воздействие на американскую массовую культуру, тогда как послевоенная Европа уже окончательно высвобождалась из-под психологического гнета плана Маршалла (конечно же, сыгравшего несравненную роль в послевоенном восстановлении). Однако, во-первых, единственным источником информации для нас оставались польские еженедельники, во-вторых, чрезмерное внимание к событиям в западной культуре не слишком поощрялось издательствами, что обязывало к самоцензуре.

Уже в абсолютно чистой форме позиция самоотречения дизайнера от каких бы то ни было внекоммерческих идеалов выражена в словах американского стафф-дизайнера, процитированных в отчете делегации европейских дизайнеров в США: «Самая важная цель дизайна – заставить звонить кассу, выбивающую чеки». «Мы считаем изделие хорошим в том случае, когда оно привлекает покупателя, и плохим, если оно отталкивает его. Вопрос о том, существует ли единое требование к внешнему виду или единый вкус и эстетический критерий, которые были бы справедливы для всех времен и народов, является вопросом академическим. С нашей точки зрения, дизайн есть орудие сбыта так же, как продавец или реклама. Дизайн является хорошим в той степени, в какой он способствует сбыту».

Было бы неверно думать, что руководство «Оливетти» или «Браун» относятся к дизайну принципиально иначе, просто оно не требует от своих дизайнеров говорить так или думать так, если их деятельность решает ту же задачу. Различие заключается в типе потребителя (элитарного), на которого рассчитана продукция этих фирм, в этом смысле работа дизайнеров «Оливетти» и «Браун» хороша только потому, что привлекает покупателя, а не отталкивает его, просто покупатель этот несколько иной.

Конечно же, продукция и «Оливетти», и «Браун» была ориентирована на массовый демократичный рынок в отличие от, скажем, германской же фирмы MIELE, действительно отличающейся идеальным качеством, но за двойную цену. Это было ясно и тогда, но писать так было немыслимо, поскольку не согласовывалось с «законом» нарастания относительной бедности при капитализме.

Одновременно с мощной системой стафф-дизайна в капиталистическом мире, и прежде всего в США, существует и развивается система «независимого» дизайна – дизайн-фирмы или меньшие по размерам дизайн-бюро, которые осуществляют все виды дизайнерского проектирования на свой страх и риск, сами должны завоевать клиентуру и сами удержать ее. Многие из ведущих дизайнеров фирм дают собственную интерпретацию характеру, возможностям и задачам дизайна, что тем более интересно: практикующие дизайнеры считают, естественно, продуктом дизайна готовое изделие, при том что продукция самих дизайн-фирм в целом однородна и имеет приблизительно равный коммерческий успех.

«Я думаю, что очень многое в дизайне как профессии, а он в целом не слишком профессионален, – чрезвычайно похоже на проституцию для промышленности, так как он служит рекламной кампании скорее единожды, чем длительное время, не опираясь на философское отношение или социальную ценность, не обнаруживая особой ответственности в длительном действии, зато являясь очень услужливым на короткое время». Элиот Нойес предлагает сильно индивидуализованную профессиональную трактовку дизайна, считая его средством, пользуясь которым художник может воспринять самого себя и выразить себя для других. Утверждая таким образом самоценность дизайна как творческой художественной деятельности, Нойес одновременно констатирует очевидную для него внутреннюю разнородность дизайна.

Good Design Ass. – новая точка зрения, достаточно ясно выраженная деловым девизом фирмы: «Хороший дизайн – это хороший бизнес». Эта фирма описывает себя как группы молодых и энергичных индивидов с торговой (!) настройкой мышления, при этом дизайнеры фирмы называют «дизайном» отнюдь не работу дизайнера, а признаки работы дизайнера, отпечатавшиеся на готовом продукте.

Руководитель Peter Muller-Munk Ass.: «Наша задача – превратить процесс дизайна в философию управления, а не просто проектировать продукты».

Не оставляет сомнения, что часть активно практикующих дизайн-фирм не удовлетворена выполнением прямых заказов на конкретный продукт, стремясь самостоятельно определять задания на более широкое проектирование. В этом случае дизайнеров, очевидно, не устраивает роль пассивных регистраторов вкусов промышленной администрации и потребителя. Они стремятся активно участвовать, если не лидировать, в формировании этих вкусов. Критическая позиция Мюллер-Манка не является исключением из общего оптимистического хора. Президент крупной фирмы графического дизайна Ральф Экерстрем не уступает ему в резкости высказываний: «Никто не является большим льстецом, чем американский дизайнер. Он капитулирует перед менеджментом и потом отправляется домой – красить... Утрата ответственности – общая болезнь, поразившая дизайн в Соединенных Штатах. В течение последних десяти лет американский дизайн находится все в том же положении. Эта бесцветность, эта плоская подмена нового „новинкой“ приводит к подмене целостности продукта внешней косметикой».

Руководство Dave Chapman, Goldsmith amp; Yamasaki, одной из крупнейших дизайн-фирм, в которой работает более тридцати специалистов, придерживается прямо противоположной точки зрения: «Функцией дизайна – следовательно, и задачей дизайнера является соединение труда и материалов в вещи, которые предпочитают люди».

Даже немногих приведенных мнений вполне достаточно, чтобы увидеть глубокое различие принципиальных установок. Однако эти фирмы объединяет одно весьма существенное обстоятельство – их примерно равный коммерческий успех.

Мы все же были чрезвычайно наивны. Поскольку для нас было самоочевидно, что деятельность дизайнера есть служение человеку с разумным использованием системы централизованного планирования производства, мы всерьез воспринимали как разговоры части успешных дизайнеров «о душе», так и честные констатации других дизайнеров, что они прежде всего делают деньги, и неплохие деньги. При всем том как первые, так и вторые при всякой возможности стремятся решить поставленную задачу как можно лучше и отнюдь не перестают быть художниками (если ими когда-либо были, что, как позднее выяснилось, далеко не обязательная норма).

Несомненно, что на американском рынке дизайна представители руководства этих фирм составляют определенную профессиональную аристократию по сравнению с «пленными» дизайнерами. Естественно возникает вопрос, каким образом сосуществует деятельность независимых дизайн-фирм и входящего в систему крупных корпораций стафф-дизайна. Если бы их практическая деятельность была однородной, то неизбежная конкуренция в условиях финансовой мощи промышленных групп могла быстро привести к самоликвидации «независимого» дизайна. Пытаясь получить ответ на этот вопрос, редакция журнала Industrial Design разослала двумстам пятидесяти независимым дизайн-фирмам анкеты, в состав которых входил вопрос: «Как рост промышленных дизайн-групп повлиял на Ваши дела?» Из шестидесяти семи фирм, приславших свои ответы в редакцию, только двенадцать указывают на то, что рост промышленных групп (стафф-дизайн) повредил их делам. Есть действительные основания считать, что независимо от программных установок руководства дизайн-фирм их работа протекает в целом в ином уровне, чем работа «пленных» дизайнеров, что должно существенно ослаблять отношения конкуренции между ними.