В. Новиков - Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XIX века

«Общество, — говорит он Люцинде в одной из их дальнейших бесед, — это хаос, который должен быть гармонизирован, может быть, только при помощи остроумия, если же не шутить и не дурачиться с элементами страсти, то она сгущается в непроницаемые массы и затемняет всё». Юношеские годы Юлия могли бы служить прекрасной иллюстрацией как верности этого тезиса, так и его собственного постоянства в следовании ему. В те годы мысль его находилась в постоянном брожении; каждое мгновение готов он был встретить нечто необычайное. Ничто не могло бы его поразить, и меньше всего его собственная гибель. Без дела и без цели бродил он между вещами и людьми, как человек, который с трепетом ждет чего-то такого, от чего зависит его счастье. Все могло его прельстить, и вместе с тем ничто не могло удовлетворить его.

При этом ни одно из проявлений распутства не могло превратиться для него в неотъемлемую привычку, ибо в нем было столько же презрения, сколько и легкомыслия. В конце концов это презрение отвратило его от нынешних его спутниц; он вспомнил о подруге своего отрочества, девочке нежной, возвышенной и невинной; поспешив вернуться к ней, он нашел ее уже сформировавшейся, но такой же благородной, задумчивой и гордой, как раньше. Он решил обладать ею, с брезгливостью отвергая малейшие соображения о морали; но, когда он почти достиг своего, внезапный поток ее слез охладил его и вызвал в его душе что-то похожее на раскаяние. После этого он снова погрузился на время в прежний образ жизни; но вскоре в этом водовороте развлечений он встретил еще одну девушку, которой захотел обладать безраздельно, невзирая на то что нашел ее среди тех, кто почти открыто принадлежит всем; она была почти столь же порочна, как та — невинна, и обычно в своих отношениях с мужчинами, исполняя то, что считала своей обязанностью, оставалась совершенно холодной; но Юлий имел счастье понравиться ей, и она вдруг привязалась к нему больше, чем это можно выразить словами. Может быть, впервые ей перестало нравиться то окружение, которое до сих пор ее вполне удовлетворяло. Юлий это чувствовал и радовался этому, однако не мог до конца преодолеть того презрения, которое внушали ему ее профессия и ее испорченность. Когда она ему сказала, что он будет отцом ее ребенка, он счел себя обманутым и оставил ее. Ее слуга позвал его к ней; после долгих уговоров он последовал за ним; в ее кабинете было темно, он приник к ней — и услышал глубокий вздох, который оказался последним; взглянув на себя, он увидел, что он в крови. В порыве отчаяния она нанесла себе многочисленные раны, большинство из которых оказались смертельными… Этот случай преисполнил его ужасом и отвращением к общественным предрассудкам. Раскаяние подавлял он посредством гордости, только усиливавшейся тем чувством нового, более выношенного презрения к миру, которое он ощущал в себе.

Однако прошло время, и он встретил женщину, избавившую его от этой болезни. Она сочетала в себе любезность и артистизм с самообладанием и мужеством; обожествляя ее, он не считал себя вправе пытаться нарушить ее семейное счастье; чувство к ней сделалось для его духа прочным средоточием и основанием нового мира. Он вновь осознал в себе призвание к божественному искусству; свою страсть и свою юность он посвятил возвышенному труду художника, и постепенно море вдохновения поглотило поток его любовного чувства.

Случилось, однако, что он встретил молодую художницу, которая, подобно ему, страстно поклонялась прекрасному. Лишь немного дней провели они вдвоем, и Люцинда отдалась ему навеки, открыв ему всю глубину своей души и всю силу, естественность и возвышенность, которые в ней таились. Долгое время он называл страстью то, что он чувствовал к ней, и нежностью то, что она давала ему; промелькнуло более двух лет, прежде чем он осознал, что безгранично любим и сам любит с не меньшей силой. Любовь, понял он, не только тайная внутренняя потребность в бесконечном; она одновременно и священное наслаждение совместной близостью. Только в ответе своего «Ты» может каждое «Я» полностью ощутить свое бесконечное единство.

Высшее проявление разума заключается не в том, чтобы поступать по своему намерению, а в том, чтобы предаваться всей душой фантазии и не мешать забавам молодой матери с ее младенцем. Мужчина пусть боготворит возлюбленную, мать — ребенка и все — вечного человека. И душа постигнет жалобу соловья и улыбку новорожденного и поймет значение всего, что тайными письменами начертано в цветах и звездах; священный смысл жизни, так же как вечный язык природы. Она никогда не сможет покинуть этот волшебный круг, и все, что она создаст или произнесет, все будет звучать как удивительный романс о чудесных тайнах детского мира богов, сопровождаемый чарующей музыкой чувств и украшенный полным глубокого значения цветением милой жизни.

В. В. Пророкова

(Franz Sternbalds Wanderungen)

Роман (179 8)

Роман стилизован под старонемецкую историю. Начало повествования приходится приблизительно на 1521 г. Франц Штернбальд, художник, молодой ученик Альбрехта Дюрера, прославленного немецкого живописца, покидает Нюренберг и направляется в далекое путешествие с целью достичь Италии и поучиться мастерству у итальянских художников. Франца провожает его друг Себастьян, как и он сам, ученик Дюрера, Затем, после трогательного прощания, Себастьян возвращается обратно в Нюренберг, в мастерскую своего учителя.

По дороге Франц случайно знакомится с подмастерьем кузнеца. Тот, узнав, что Франц живописец, проявляет большой интерес к его искусству и обещает, что в Нюренберге зайдет к Дюреру и Себастьяну и понаблюдает за процессом их творчества.

В следующем городе Франц передает письмо от Дюрера управляющему одной большой фабрики, господину Цойнеру. Тот приглашает его на обед. Вечером Штернбальда проводят в зал, где блестящее собрание не обращает на него ни малейшего внимания и ведет легкомысленные, приземленные беседы. После ужина Цойнер уговаривает Франца занять на его фабрике место надзирателя с хорошим окладом и соблазняет возможностью обеспечить себе уже в ближайшем будущем благоустроенную жизнь. Франц не поддается соблазну и сохраняет верность своей мечте. Он отвергает его предложение и продолжает свой путь.

Молодой человек делает крюк, чтобы посетить деревню на берегах Таубера, где проживают его родители. Он застает отца при смерти. От него Франц узнает, что является ему приемным сыном, но отец умирает и не успевает назвать его настоящих родителей. Его приемная мать не знает, кто он, ибо, когда она выходила замуж за его отца, у того уже был двухлетний мальчик. Франц задерживается на несколько дней в этой деревне и пишет картину «Благовестие пастухам». Гуляя по полям, Франц вспоминает, как однажды в детстве он бродил по лугу и собирал цветы. Вдруг рядом с ним остановилась карета, из которой вышла маленькая девочка и попросила подарить ей собранный им букет. Он с радостью выполнил ее просьбу и с тех пор хранил волшебное воспоминание об этой встрече. В тот момент, когда его картину вместо старой вешают в церкви, около открытой двери собора останавливается карета, от которой отлетает колесо. Франц бросается к сидящей в карете испуганной девушке и успокаивает ее. Около церкви девушка теряет свой альбом, и Франц находит его уже тогда, когда карета оказывается далеко. Он открывает альбом, видит в нем сухой букет полевых цветов и понимает, что это та самая незнакомка, с которой он встретился в детстве. Ему хочется во что бы то ни стало отыскать ее вновь. Он отказывается от предложения своей приемной матери остаться в деревне и вести достойную и обеспеченную жизнь и возобновляет путешествие.