В. Новиков - Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Русская литература XX века

Беспокоясь о Грише, Ляля, никогда ни о чем не просившая Смолянова, просит помочь пристроить куда-нибудь ребровские пьесы. Смолянов неохотно откликается на это. Он не понимает, что связывает Лялю с таким жалким, по его словам, «человечком». Он считает, что у Реброва нет почвы, тогда как Ребров, споря с ним, говорит, что его почва — опыт истории. На вечеринке у некоего «солидного работника» Агабекова, куда ее привозит Смолянов, Ляля оказывается в центре всеобщего внимания, искренне веселится, потом Смолянов куда-то отлучается, а Ляля в ожидании его остается наедине с Агабековым. После звонка Смолянова, сообщившего, что застрял с машиной и заедет за ней утром, Ляля вдруг догадывается, что все подстроено и Смолянов уступил ее начальнику, от которого многое зависело в его карьере. С этого мгновения с ним все кончено, о чем Ляля и сообщает ему при встрече. Разрыв Смолянов воспринимает тяжело, тем более что в семье у него неблагополучно: душевно неуравновешенная жена пытается выброситься из окна, мать с инсультом в больнице, да и театральные дела его ухудшаются. Сергей Леонидович и завлит Маревин отказываются брать его новую пьесу, и Ляля неожиданно поддерживает их.

Между тем у Реброва назревают серьезные проблемы. От него требуют справку для домоуправления с места работы, в противном случае он будет считаться тунеядцем, вплоть до выписки и выселения из Москвы. Он идет в театр, куда отдал свои пьесы для рассмотрения, и у него завязывается серьезный разговор с режиссером Сергеем Леонидовичем, который с горечью удивляется, почему драматурги не пишут о том, что им действительно близко, а выбирают конъюнктурные темы. С жадным интересом выслушав рассказ Реброва о Клеточникове, он с энтузиазмом говорит, что было бы замечательно, если б удалось изобразить на сцене течение времени, несущее всех, многожильный провод истории, где все слитно.

Смоляное ищет себе талантливого литературного «раба». Некто Шахов, их общий с Ребровым знакомый, приводит к нему Гришу. Смолянов пока еще в силе: если его имя окажется рядом с ребровским на пьесе, то это может дать ей зеленый свет. Однако приглашение Смолянова таит под собой еще и иное: он устраивает Реброву испытание, нарочно надевая рубашку, которую ему подарила в свое время Ляля.

Рубашку Ребров случайно обнаружил в шкафу, и Ляля на его вопрос соврала, что это коллективный подарок музыканту из оркестра. Теперь он с изумлением взирает на рубашку, потом не выдерживает и спрашивает, где Николай Демьянович ее купил. Смолянов отвечает, что подарила Людмила Петровна.

Между Ребровым и Лялей происходит объяснение. Ляля откровенно признается, что в подоплеке ее связи со Смоляновым, почти неосознанной, было желание «как-то себя устроить». Тот разговор становится фактическим концом их отношений. Вскоре дома у Реброва появляется Смолянов, который сообщает, что договорился в театре о месте завлита для него, и Ребров не может понять, то ли бить Смолянова, то ли ехать устраиваться на работу. И все это как во сне — и стыд, и удивление. Ко всему прочему, Ляля под нажимом матери делает очередной аборт, но Ребров уже чувствует, что в нем что-то бесповоротно переломилось, что прежняя жизнь кончилась. На другой день он уезжает, никого не предупредив, в геологическую экспедицию.

Проходит много лет. Дома Телепневых давно нет, как и родителей Ляли. Сама она была уволена из театра, вышла замуж за военного, родила сына, и теперь круг ее знакомых совсем другой. Случайно встретив в ГУМе старую подругу по театру Машу, она узнает про Смолянова, что он пьес не пишет и живет тем, что сдает дачу на лето. Узнает она и о Реброве: он преуспевающий сценарист, у него машина, дважды был женат, у него роман с дочерью Машиной подруги. Не знает она только одного: те давние годы, когда он бедствовал и страдал, Ребров считает лучшими, потому что для счастья нужно столько же несчастья…

Е. А. Шкловский

Роман (1972)

Действие происходит в подмосковном дачном поселке необыкновенно жарким, удушливым летом 1972 г. Пенсионер Павел Евграфович Летунов, человек преклонного возраста (ему 72 года), получает письмо от своей давней знакомой Аси Игумновой, в которую был долгое время влюблен еще со школьной скамьи. Вместе они воевали на Южном фронте во время гражданской войны, пока судьба окончательно не развела их в разные стороны. Такая же старая, как и Летунов, она живет недалеко от Москвы и приглашает его в гости.

Оказывается, Ася нашла его, прочитав в журнале заметку Летунова о Сергее Кирилловиче Мигулине, казачьем командире, крупном красном военачальнике времен гражданской. Мигулин был неофициально ее мужем. Работая машинисткой в штабе, она сопровождала его в боевых походах. Был у нее и сын от него. В письме она выражает радость, что с Мигулина, человека яркого и сложного, снято позорное клеймо изменника, но ее удивляет, что заметку написал именно Летунов, — ведь он тоже верил в виновность Мигулина.

Письмо пробуждает в Летунове множество воспоминаний. Он дружил с Асей и ее двоюродным братом Володей, женой которого, Ася стала сразу после революции. Павел часто бывал у них дома, знал отца Аси, известного адвоката, ее мать, старшего брата Алексея, воевавшего на стороне белых и вскоре погибшего при отступлении деникинцев. Однажды, когда они катались на лыжах вместе с дядей Павла революционером Шурой Даниловым, недавно вернувшимся с сибирской каторги, к ним вышел бандит Грибов, державший в страхе всю округу, и Володя, испугавшись, стремглав бросился прочь. Он потом не мог простить себе этой слабости, так что даже собрал вещи и уехал к матери в Камышин. Тогда у Игумновых возник разговор о страхе, и Шура сказал, что у каждого человека бывают секунды прожигающего насквозь, помрачающего разум страха. Он, Шура, в будущем комиссар, даже в самых сложных ситуациях думает о судьбе каждого человека, пытается сопротивляться застилающей глаза многих кровавой пене — бессмысленной жестокости революционного террора. Он прислушивается к доводам станичного учителя Слабосердова, убеждающего командиров Стального отряда, что с казаками нельзя действовать только насилием, призывающего их оглянуться на историю казачества.

Память Летунова воскрешает яркими сполохами отдельные эпизоды из вихря событий тех лет, которые остались для него самыми важными, и не только потому, что это была его молодость, но и потому, что решались судьбы мира. Он был опьянен могучим временем. Текла раскаленная лава истории, и он — внутри нее. Был выбор или нет? Могло произойти по-другому или нет? «Ничего сделать нельзя. Можно убить миллион человек, свергнуть царя, устроить великую революцию, взорвать динамитом полсвета, но нельзя спасти одного человека».