Игорь Муромов - 100 великих любовниц

Если Нинон когда-нибудь и молилась, то вовсе не о том, чтобы Господь создал из неё «честную женщину», нет, она желала быть честным человеком. «Ещё в детстве, — вспоминала она, — я часто задумывалась о несправедливости судьбы, предоставившей все права мужчинам и совершенно забывшей о нас, — с тех пор я стала мужчиною!» «Царица куртизанок» обладала поистине мужской силой духа. По меткому определению Сен-Эвремона, в ней счастливо соединились качества Эпикура и Катона. Легкомысленная куртизанка и глубокий философ, Нинон была неистощима на новые оригинальные идеи, заслужив бессмертие наравне с Ла-Брюйером и Мольером, так как они часто писали то, что она говорила.

Её салон, куда жаждали попасть самые выдающиеся люди того времени, чтобы насладиться красотой и беседой этой удивительной женщины, заставил померкнуть славу отеля Рамбулье, где всё отличалось жеманством, тогда как здесь царили непринуждённость и простота.

Анна, или Нинон, — уменьшительное имя, данное ей в детстве, которое она сохранила, — была единственной дочерью туренского дворянина Генриха де Ланкло и его супруги, урождённой Ракони, из древней орлеанской фамилии. Слабая, хрупкая, похожая на изящную миниатюру, Нинон родилась в Париже 15 мая 1615 года. Её отец, философ-эпикуреец, жил, как говорится, в своё удовольствие, мало заботясь о том, что скажет свет. Мать же была самых строгих правил, высокой нравственности и крайне религиозной. Она мечтала, что Нинон станет монахиней, в то время как отец внушал дочери лёгкую и приятную философию. Музыка, пение, танцы, декламация, — словом, все изящные искусства стали её любимыми предметами. Она делала такие успехи, что учителя назвали её восьмым чудом света. Библиотека Нинон состояла из сборников стихотворений: эллегических, любовных и шуточных и таких сочинений, как «Искусство нравиться и любить». «Истории знаменитых своим легкомыслием или любовью женщин» и многими другими. Обладая изумительной памятью, она знала почти наизусть все прочитанные книги, огорчая мать вкусами, казавшимися греховными женщине, проводившей время в молитвах и постах.

В квартале Марэ в Париже располагался отель, где сосредоточивалось всё, что было в столице прекрасного, изящного и богатого, чтобы наслаждаться всевозможными удовольствиями. Юная Нинон, казавшаяся прелестным розовым бутоном, готовым при малейшем ветерке распуститься, введённая отцом в «Дом Эпикура», сразу всех очаровала, и её немедленно провозгласили первой красавицей. Последовало несколько атак на руку и сердце красавицы. Но ничто не пугало молодую девушку больше, как законный брак. Связать свою судьбу, подчинить себя мужчине казалось ей чудовищным покушением на собственное «я». «Благоразумная женщина не избирает себе мужа без согласия своего рассудка, как любовника без согласия своего сердца», — говорила она. На красавицу смотрели как на «полное собрание человеческих совершенств».

К сожалению, её отцу не удалось насладиться успехами своей Нинон, он скончался, когда ей едва минуло шестнадцать лет. За ним вскоре последовала и мать, моля Бога наставить дочь на путь истинный. Итак, в шестнадцать лет молодая девушка оказалась предоставленной самой себе и владелицей весьма приличного состояния, оставленного отцом. Нинон сумела разумно распорядиться и собой, и капиталом. Она обратила деньги в «пожизненную ренту», таким образом удвоив капитал, получая ежегодно 10 000 ливров, и так ловко и экономно вела дела, что впоследствии оказывала помощь нуждающимся друзьям.

«Изящная, превосходно сложённая брюнетка, с цветом лица ослепительной белизны, с лёгким румянцем, с большими синими глазами, в которых одновременно сквозили благопристойность, рассудительность, безумие и сладострастие, с ротиком с восхитительными зубами и очаровательной улыбкой, Нинон держалась с благородством, но без гордости, обладая поразительной грацией». Так описывал тридцатилетнюю куртизанку один из её современников. Можно себе представить, какова она была в шестнадцать лет!

Несомненно, такая красавица не могла не привлекать к себе поклонников, и на первых порах, если верить Сен-Эвремону, её бывшему любовнику, другу и панегиристу, она и сама увлеклась герцогом Шатильонским, Гаспаром Колиньи, внучатым племянником великого адмирала, погибшего в Варфоломеевскую ночь. Когда он познакомился с Нинон, уже шли переговоры о его браке с Елизаветой-Анжеликой де Монморанси, сестрой герцога Люксембургского. Однако молодой человек был так очарован девицей Ланкло, что решил жениться на ней. Красавица же нашла, что его отец совершенно прав, настаивая на браке с Монморанси, ибо между Монморанси и Ланкло слишком большая разница, к тому же, по её мнению, «брак и любовь — это дым и пламя».

«Я и сама люблю вас», — призналась она поражённому такой откровенностью Гаспару Колиньи. И в тот же вечер он стал её любовником. Но так как «женщины чаще отдаются по капризу, чем по любви», в один прекрасный день Нинон объявила, что её каприз прошёл, и любовники расстались.

С каждым днём убеждаясь, что философия отца самая приятная и легко применимая в жизни, Нинон всецело отдалась ей, сумев, однако, придать всем своим поступкам, даже самым рискованным, какую-то необыкновенную пристойность. «Скромность везде и во всём, — проповедовала она. — Без этого качества самая красивая женщина возбудит к себе презрение со стороны самого снисходительного мужчины».

Купив домик на улице Турнелль, она собрала вокруг себя не только воздыхателей и обожателей, но и выдающихся по уму людей, привлекая их, как бабочек, ярким огоньком своего ума. Посетители её салона получили прозвище «турнелльских птиц», которым гордились не меньше, чем посетители отеля Рамбулье кличками «дражайших» и «жеманниц». Дебарро, Буаробер, супруги Скаррон, Дезивто, Саразэн, Шапель, Сен-Эвремон и Мольер были постоянными гостями Нинон.

В это время Нинон познакомилась со знаменитой куртизанкой Делорм. Знакомство, наверное, перешло бы в тесную дружбу, если бы не та скандальная история с 50 000 франками, за которые кардинал Ришельё хотел купить де Ланкло. Нинон не принимала, кроме цветов, подарков от своих многочисленных любовников.

Одним из «капризов тела» Нинон, когда ей уже было двадцать четыре года, явился 19-летний граф Филибер де Граммон. Стройный блондин под удивительно скромной внешностью скрывал порочные инстинкты, и красавица, думая, что отдаётся ангелу, попала в когти к дьяволу. Вероятно, именно поэтому он и пользовался расположением де Ланкло дольше других, ибо «пороки, так же, как и достоинства, иногда имеют свою привлекательность». Граммон жил за счёт любовницы. Однажды ночью, полагая, что Нинон спит, он украл из её шкатулки сто пистолей. Утром, уходя, граф как ни в чём не бывало нежно простился со своей любовницей.