Николай Непомнящий - Странники Вселенной

В свою очередь, моя проекция пугала шумом мою жену и детей, когда я только приближался к дому после поездок с лекциями или по делам.

Не так давно, присутствуя на довольно чопорном ленче, я с завистью следил за тем, как мужчины вокруг меня закуривали трубки. Хотя сам я курю очень мало, мне нравится после обеда выкурить трубку. Мысленно я представлял все операции по набиванию, раскуриванию и курению трубки.

В моей конторе секретарша спросила моего товарища по работе, Рона Тизе, не вернулся ли я с собрания, ибо она ощущает запах моего табака.

Рон признал, что из моего кабинета доносился сильный запах моего любимого сорта и распространялся по конторе.

Примерно в это время, как мы потом установили, я стал с беспокойством думать о той работе, которая ждала меня в конторе. Мысленно я вставил лист бумаги в мой старенький «Ундервуд» выпуска 1923 года и принялся составлять важное письмо, которое было необходимо отправить в тот же день.

И Рон, и секретарша были убеждены, что в этот момент они слышали, как я передвигал кресло у пишущей машинки, вставлял лист бумаги в каретку и примеривался стучать по клавишам. Несмотря на то что они были убеждены, что я действительно сижу в своем кабинете и прилежно работаю, они в то же время знали, что я еще не возвращался с ленча.

Невольно они забеспокоились и даже испугались того, что курило мою трубку и стучало на машинке. Они позвали еще одного моего сотрудника, Гленна Макуэйна, и вместе с ним прошли через холл в мой. кабинет посмотреть, что там происходит.

В кабинете они не увидели никакого листа бумаги в машинке, никто на ней не работал, но они утверждали, что в воздухе висел табачный дым.

Когда я вернулся, то заметил, что секретарь и мой товарищ глядели на меня с неподдельным подозрением, которое причиняло мне беспокойство до тех пор, пока они не рассказали мне эту историю.

Я деформировал нашу гибкую реальность усилием волн без специальных особых попыток, то есть сознательно в уме выполнял определенные задачи, но без цели распространять свое влияние куда-либо. Осознав все это, я решил попытаться получить реальное представление об обстановке как на службе, так и дома у Девида и Ален Грехем, когда был на Гавайях в марте 1973 года. Однако я не объявил о своих намерениях сделать это, ибо не хотел заронить у кого-либо подозрение.

Получилось так, что я сделал несколько замечательных открытий в нашей обычной концепции времени и пространства. Девид и Ален встретили меня и мою жену Мерилин в аэропорту Миннеаполиса и, не сев еще в автомобиль, сообщили следующее.

1. Однажды в учреждении Девид слышал звук машинки в моей запертой комнате.

2. Ален вечером разбудили странные звуки (звон и треск), и она увидела мое изображение, сияющее на расстоянии полутора метров от пола в спальне (такие звуки часто отмечают в подобных случаях). Я был окружен сиянием и улыбался, что свидетельствовало о хорошем самочувствии (вначале она подумала, что видит предсмертное изображение привидений).

3. Утром в день нашего приезда Девид мысленно настроился на прием нашего изображения и увидел нас в креслах самолета, с которым произошла какая-то авария (во время взлета у «Боинга-747» лопнула шина, и мы сделали посадку в Сиэтле вместо Портленда).

Может быть, это и интригующе — уметь проецировать изображение своего тела. Но не полезнее ли обладать полнотой власти? Это еще одно достижение, доступное участникам Игры с реальностью.

Индийский факир Комар — обладатель двух мировых рекордов: по продолжительности лежания на гвоздях (более двадцати пяти часов) и поднятию груза (шестьсот килограммов). На самом деле Комар — это Верной Крэг, американец шотландского происхождения. Ступни его ног так чувствительны, что он не может пройти по каменистой дорожке, но может прыгнуть голой ступней на острия и слезть на лестницу с перекладинами из острых ножей.

«Костюм полностью преображает меня, — говорит Комар. — Без него я не даю представления. А тюрбан — это ключ к моей уверенности и собственной возможности». По законам магии, костюм Комара (особенно тюрбан) является физическим мулом, который переубеждает его собственное Я в том, что он может выполнить все, что пожелает. В тюрбане нет никакой магии, магией является вера Комара в то, что тюрбан дает ему силы.

Одна из главных особенностей ортодоксальной науки — повторяемость наблюдаемых явлений. Чтобы провести эксперимент, требуется воспроизвести явление многократно. Мы не можем установить лабораторное оборудование в месте посадки НЛО или в доме, где неожиданно проявляется полтергейст, чтобы вовремя провести измерения. Но если мы сможем сознательно управлять такими явлениями (спектакли Игры с реальностью), то в состоянии будем и измерить их динамику, и выполнить солидное «ортодоксальное» исследование.

17 июля 1973 года «Группа по изучению явлений в других измерениях» попросила доктора Норманна Шили из Центра болевых ощущений (входит в состав больницы св. Франциска в г. Ла-Кросс, штат Висконсин) определить, может ли обычный человек выполнять те же упражнения в управлении материей с помощью мысли, как это делает Комар. Доктор Шили тщательно исследовал организм Комара с помощью электронных приборов.

Исследования обнаружили, что Комар может видоизменять свое сознание и отключаться от болевых ощущений по своему желанию. Вот комментарии доктора Шили:

«Комар садится на поверхность, утыканную гвоздями, затем ложится на них без видимых явлений дискомфорта. Я становился ему на грудь и подпрыгивал — никаких болевых ощущений…

ЭКГ указывает на преобладание альфа-ритма во время опытов независимо от того, были ли открыты или закрыты глаза. После каждого удара, который должен был сопровождаться болью, наблюдалось в течение нескольких секунд изменение импульсов с возвратом затем к альфа-ритму.

Из опытов следует, что Комар имеет врожденную способность управлять своей нервной системой. Возможно, в своих публичных выступлениях он использует такое состояние сознания, чтобы предотвратить боль и повреждение тела».

«В каком-то смысле, — свидетельствует Комар, — я выталкиваю боль.

Сознание может быть упорядочено так, что оно воспринимает только одно ощущение в данное время. Мысль наполняется другим ощущением, и боль отступает, а тело не реагирует на болезненные явления. Например, перед тем как я ложусь на гвозди, сосредоточиваю внимание на ближайшем ко мне объекте или представляю себе маленький шарик, выходящий из моей головы с моими мыслями.

Я не воображаю себя находящимся в стороне в виде астрального двойника и наблюдающим за действиями со стороны. Демонстрацию моих возможностей я не хочу наблюдать ни со стороны, ни в виде кинофильма. „На гвоздях“ я воображаю что-либо приятное или забавное — например, ложе из цветов вроде маргариток или клевера. Чувство такое, как будто у меня нет тела. В действительности все представление идет на уровне подсознания.