Николай Непомнящий - 100 великих кладов

Впрочем, дальше дело застопорилось. Последующие погружения показали, что только первые шесть орудий находились поблизости друг от друга. Седьмую пушку нашли в ста семидесяти футах от них, восьмую — в восьмидесяти, но совершенно в другом направлении. На «Витте Лиув» было тридцать орудий. Значит, останки корабля были разбросаны на более обширной площади, чем можно было предположить. Тогда поисковики решили сконцентрировать свои усилия на том месте, где обнаружили первые пушки.

Из пустых бочек, обшив их досками, соорудили платформу, поставили её на якорь в этом месте и стали выяснять, что же погребено в иле? Оказалось, всё что угодно: пивные бутылки, консервные банки, старые башмаки, столовая посуда и даже кости диких коз.

«Затем в один знаменательный день среди мусора начали попадаться фрагменты прекрасного фарфора, — рассказывает Стенюи. — А когда мы добрались до глубины десяти футов ниже поверхности дна бухты, то наткнулись на обломки деревянного корабельного набора, лежавшие под массой свинцовых слитков, кирпичей и речных окатышей, которые явно были балластом „Витте Лиув“. Следовательно, другие сохранившиеся сокровища покоились где-то недалеко. Мы нашли их погребёнными среди тонн перца, рассыпанного слоем толщиной в два ярда. Используя „воздушный лифт“ для расчистки места поисков, мы буквально „проперчили“ дно бухты. Ниже, как будто специально заботливо спрятанные от воздействия времени и бурного моря, мы нашли осколки, а потом и целые прекрасные фарфоровые изделия эпохи Мин… Ну а что же 1310 бриллиантов, которые пошли ко дну вместе с фарфором? Очевидно, они лежат где-то среди останков „Витте Лиув“, хотя, конечно, отдельно от остального груза. Такие ценности обычно хранились наверху, в капитанской каюте. Если мы сможем найти остатки квартердека, то прибавим ещё бо́льшие сокровища к уже обнаруженным. Однако для меня уникальное произведение искусства, поднятое со дна моря, значило гораздо больше, чем находка обычных драгоценностей, пусть даже это будут бриллианты. Представьте, что вы осторожно разгребаете ил, и из чёрной грязи вдруг показывается край прекрасной миски или блюда, словно бы внезапно сотворённого прикосновением волшебной палочки. Разве может не забиться ваше сердце!»

Помимо фарфора кладоискатели подняли со дна моря и другие предметы: серебряную боцманскую дудку, бронзовую масляную лампу, отлично сохранившиеся куриные яйца, коллекцию экзотических морских раковин и простую оловянную посуду, которой команда «Витте Лиув», возможно, пользовалась во время последнего обеда в тот роковой день. Прошло семь месяцев. Аквалангисты сделали всё, что могли. Теперь дело было за магнитометром, который мог бы обнаружить пушки, ядра и другие металлические предметы.

«Упаковав снаряжение, мы сказали Святой Елене „до свидания“ и вернулись в Европу, чтобы составить планы на следующий водолазный сезон и оценить наши находки», — пишет Робер Стенюи. Однако ему не суждено было вернуться на остров. Он получил письмо от одного южноафриканского историка, интересующегося английской Ост-Индской компанией. К нему был приложен рапорт английского офицера, который оказался очевидцем баталии 1613 года. Каждая деталь рапорта совпадала с португальскими и голландскими отчётами, за одним весьма важным исключением — как погиб «Витте Лиув». Тогда как остальные просто писали, что корабль затонул, англичанин давал более подробные сведения о его гибели: «…один из выстрелов попал в пороховой погреб корабля и его кормовую часть, он разлетелся на куски, и они сразу же затонули».

«Сразу стало ясно, почему нам не удалось найти ахтерштевень „Витте Лиув“: его больше не существовало, — говорит Стенюи. — А бриллианты и драгоценности, очевидно, были разбросаны взрывом. Даже если мы потратим на поиски годы, то найдём не более щепотки драгоценных камней. Поэтому поиски сокровищ с „Витте Лиув“ можно считать законченными».

В заключение остаётся добавить, что большая часть коллекции китайского фарфора эпохи Мин выставлена в Амстердамском королевском музее, где специалисты со всего мира могут изучать её, а посетители просто любоваться прекрасными произведениями искусства.

Одна из наиболее громких историй с затонувшими сокровищами связана с гибелью испанского «серебряного флота» 1715 года.

Началась эта история в 1714 году. Только-только завершилась многолетняя Война за испанское наследство. Согласно условиям Утрехтского мирного договора, королём Испании был признан Филипп V Бурбон — внук французского короля Людовика XIV. Однако наследство новому монарху досталось тяжелейшее: экономика страны лежала в руинах. В течение всего военного периода оказалось невозможным обеспечивать устойчивые поставки сокровищ из Нового Света, чтобы возместить долги Испании, и ситуация становилась всё более и более отчаянной.

В том же 1714 году Филипп V задумал жениться. Его избранницей стала Елизавета Фарнезе, герцогиня Пармская. Однако для королевской свадьбы требовались немалые деньги, а их в опустевшей испанской казне не было совсем. В этих условиях прибытие драгоценного груза из Америки стало ожидаться подобно манне небесной…

В тот злосчастный 1715 год всё начиналось как всегда. Из Севильи и Кадиса к берегам Нового Света отправились два отдельных флота: Казначейский, он же «Золотой», и флот Новой Испании («Серебряный»). «Золотым» флотом командовал адмирал дон Антонио Эчеверрия-и-Субиса. Он направлялся в Картахену, где галеонам предстояло принять на борт золото из рудников Перу и Колумбии, изумруды со знаменитых колумбийских копей Мусо. Тем временем «Серебряный» флот под командой адмирала дона Хуана Эстебана Убильи взял курс на мексиканский порт Веракрус, где ему предстояло загрузиться серебряными и золотыми слитками из шахт Мексики и дорогими восточными товарами, доставленными с Филиппин в Акапулько, включая шелка, слоновую кость и китайский фарфор. Затем оба флота должны были встретиться в Гаване, а оттуда единым строем отправиться назад, к берегам Испании.

Армада «золотых галеонов» пришла в Гавану первой, в то время как «Серебряный флот» вынужден был задержаться в Веракрусе, ожидая прибытия каравана мулов с грузами из Акапулько. Наконец, в первую неделю мая корабли Убильи появились на рейде Гаваны. Частные торговцы буквально осаждали капитанов испанских кораблей. Используя все доступные им меры (включая взятки), они стремились во что бы то ни стало воспользоваться приходом долгожданной эскадры и погрузить свои товары на корабли. Не остался в стороне и губернатор Гаваны: доставить свой собственный груз в Испанию он поручил Антуану Дару, капитану французского военного корабля «Грифон», входившего в состав эскадры адмирала Убильи.