Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов советской эпохи

Что же представляла собой телепрограмма, которая почти пятнадцать лет, как сказали бы сейчас, продержалась на верхних строчках хит-парада зрительских симпатий всего Советского Союза? По современным представлениям о телевидении, «Кабачок „13 стульев“» — типичная «мыльная опера». А они всегда пользовались огромным успехом у зрителя, вспомнить хотя бы мексиканские и бразильские сериалы, которые «свалились» на нас в начале 90-х. Учитывая, что «Кабачок» стал, по сути дела, первой советской «мыльной оперой», нетрудно понять, почему передача пользовалась такой ошеломляющей популярностью. Никакой политики, войны, героев революции и стахановского движения, соцсоревнования, расхитителей социалистической собственности и доблестных работников ОБХСС, возвращающих эту собственность народу. Простые люди со своими чувствами, лёгкий юмор (именно юмор, а не жёсткая сатира) и хорошая музыка. А какие актёры снимались в «Кабачке» — куда там Луисам Альберто и донам Педро!

Расскажем обо всём по порядку. Режиссёры программы Георгий Зелинский, Спартак Мишулин и Нина Марусалова принципиально идею Александра Белявского (точнее, идею постановщиков «Кабаре Старых Панов») менять не стали. Действие «Кабачка „13 стульев“» происходило якобы в польском кафе, где постоянные посетители, также якобы польские паны и пани, общались между собой, разыгрывая небольшие шутливые репризы. В написании сценария принимали участие не только режиссёры, но и актёры, приглашённые на съёмки программы. Например, пан Зюзя, один из наиболее культовых персонажей «Кабачка», был придуман актёром Зиновием Высоковским. «„Кабачок“ был моим миром и моей стихией, — рассказывал Зиновий Моисеевич. — Я сам написал себе вступительный монолог и придумал имя — пан Зюзя. Это славное имя появилось из двух источников. Первый: в моём родном сине-зелёном Таганроге в юности я дружил с представителями прекрасного народа — ассирийцами. Самое актуальное сейчас слово „деньги“ — по-ассирийски „зузи“. Ну а второй источник… Думаю, вы понимаете: во все времена нашему народу слово „зюзя“ говорило о многом».

Первым ведущим программы стал Александр Белявский. Спокойный и респектабельный актёр идеально подходил на роль пана Ведущего. Белявский снялся в десяти выпусках «Кабачка», после чего ушёл из передачи. Решили, что новым ведущим станет Андрей Миронов. Казалось, что Андрей, универсальный актёр, который может сыграть всё что угодно, вдохнёт новую струю в «Кабачок» и передача станет ещё лучше и интереснее.

Но зрители не восприняли Миронова, его экспрессия подавляла других артистов, стиль его игры не подходил для «Кабачка». «Мы хотим видеть всех артистов, а не одного Миронова», — возмущались зрители в своих письмах. К тому же Андрей Миронов ещё не был тем знаменитым Андреем Мироновым, каким он стал после комедий «Берегись автомобиля» и «Бриллиантовая рука». Нужно было искать нового пана Ведущего, и, слава богу, он нашёлся. «Ко мне пришли представители передачи, — рассказывал знаменитый актёр Михаил Державин, — мои друзья некоторые, и говорят: „Ну попробуйте“. И как-то я очень пришёлся ко двору». Действительно, Михаил Михайлович настолько удачно и органично вписался в «Кабачок», что оставался его ведущим целых 14 лет, снявшись за это время почти в 140 передачах.

Конечно, «Кабачок», как и любая другая программа на советском телевидении, подвергался строгой цензуре, текст утверждали заранее, актёры могли только экспериментировать с жестами и мимикой. Но создателям программы удавалось очень удачно создать эффект непринуждённости и импровизации. Зрителя манила уютная атмосфера «Кабачка», простые человеческие отношения, приправленные весёлыми шутками. Как вспоминал Михаил Державин: «Для большинства телезрителей наши дурашливые, порой наивные сценки и репризы служили своего рода отдушиной в их зарегламентированной жизни. Аромат какого-то „не нашего“, большинству незнакомого уюта и комфорта. „Кабачок“ для советских зрителей был маленьким „окном в Европу“, а тяжёлый „железный занавес“ превращался в бамбуковую занавеску, легко раздвигаемую руками…». Действительно, флёр Европы, «ненашенская» жизнь, демонстрируемая на телеэкране, сделали из «Кабачка» не просто телепрограмму, а проводника в другой, непривычный и практически неизвестный мир. В «Кабачке» звучала музыка, которую больше нигде в Союзе услышать было невозможно. В первых программах появлялись «живые» звёзды иностранной эстрады, в основном польской, — Анна Герман, Веслава Дроецка. Правда, затем их заменили фонограммой, под которую «пели» наши «пани». Зато в «Кабачке» зазвучали песни с самого что ни на есть капиталистического Запада. Обладатели магнитофонов записывали новые шлягеры Мирей Матьё, Далиды, Тома Джонса и не раз в своих письмах просили пана Ведущего не переводить тексты и дать возможность записать песни. А наряды актрис, казалось, были привезены с последних показов мод в Париже и Милане, в этом были уверены все советские женщины. Часто в редакцию звонили «модницы» с просьбой ещё раз снять актрис в том или ином туалете, поскольку в прошлый раз они не успели срисовать некоторые его детали. На самом деле не было никакого Парижа или Милана, артистки выкручивались как могли, занимали наряды у подруг или у знакомых фарцовщиков. И здесь, надо сказать, не обходилось без «цензуры». Когда Наталья Селезнёва (пани Катарина), негласно признанная после гайдаевских «приключений Шурика» самой сексуальной (тогда и слово такое считаюсь неприличным) девушкой Советского Союза, появилась в одной из передач в мини-юбке, ей был объявлен выговор и наложен крупный денежный штраф. В приказе, вывешенном на всеобщее обозрение в Театре сатиры, так и было написано: «Наказать артистку Селезнёву Н. И. за слишком короткое платье».

И всё-таки, несмотря на все запреты и ограничения, хороший актёр (а в «Кабачке» снимались только хорошие актёры) на принятом тогда языке намёков и полутонов мог сказать гораздо больше, чем написано в сценарии. Вот, например, на экране появляется пан Зюзя, ведущий объявляет: «Пан Зюзя! Родился талантливым человеком, но в роддоме его подменили». Или же пани Тереза (роль которой исполняла Зоя Зелинская) ведёт диалог с паном Ведущим: «До свидания, я ухожу. Иду позировать художнику». — «А для какой картины?» — «Клеопатра и змея». — «Да? А с кого же он пишет Клеопатру?».

Что может быть безобиднее таких шуток, разве могли они подорвать устои советского государства? Но актёры и зрители до поры до времени выигрывали у цензоров игру «Угадай — кто это?». Пан Директор в исполнении Спартака Мишулина — это, конечно же, высшая номенклатура, очень любящая поруководить и при этом зачастую совершенно бесполезная. Пан Спортсмен, которого играл актёр Юрий Волынцев, — чиновник рангом пониже, ранее бывший «образцово-показательным» спортсменом. А история о том, как пан Гималайский (Рудольф Рудин) должен был доказать, что он не верблюд! Для подтверждения принадлежности к человеческому роду, Гималайскому нужна была справка о том, что он не женат. Чтобы её получить, он должен был предоставить справки от всех женщин, которые по какой-либо причине не являлись его супругами. Иными словами, все женщины, чьих справок у пана Гималайского не было, вполне могли быть его жёнами. Естественно, что пану Гималайскому было трудно доказать, что он является Homo sapiens, а не представителем рода Camelus. Ну чем не советская бюрократия с её абсурдными требованиями к простому гражданину доказать, «что он — не верблюд»?