Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов советской эпохи

Весьма основательная работа велась и на другом, «невидимом» фронте. В Москве и других олимпийских городах проводились грандиозные облавы по выявлению тех, кто, как поётся в известной песне, «кое-где у нас порой честно жить не хочет». В стране победившего социализма не должно быть таких антисоциальных явлений, как нищие, бездомные, проститутки и политически неблагонадёжные элементы. И действительно, иностранцы не увидели их в Москве. И не могли увидеть. Любого, кто вызывал малейшие подозрения, забирали в отделение, а затем вывозили в соседние с Москвой области, за так называемый «101-й километр». Перед Олимпиадой в здании Министерства внутренних дел состоялось весьма интересное и показательное «совещание» — по приказу министра Щёлокова собрали всех крупных «авторитетов» воровского мира Москвы. Говорят, что министр лично предупредил «лихих ребят», что если в столице во время Олимпиады случится хоть одна кража, то их всех пересажают, и очень надолго. «Потом, когда это всё закончится, можете оторваться по полной программе», — добавил главный милиционер Советского Союза, в обязанности которого входило охранять имущество и покой советских граждан…

На какое-то время Москва превратилась в образцово-показательный город «европейского типа». Чуть ли не на каждом перекрёстке стоял постовой, который строго напоминал москвичам, что переходить дорогу нужно только на зелёный свет или по подземным переходам. А что творилось в магазинах! Эти три олимпийские недели стали поистине «эпохальными» в истории советской торговли. Приходя в знакомые торговые точки, москвичи и редкие гости столицы (в Москве действовал жесточайший паспортный режим, попасть в город можно было только по командировочным удостоверениям, которые выдавали в исключительных случаях) испытывали своеобразный «потребительский шок». Чешское и финское пиво, десятки сортов сыра вместо одного «универсального» сырка «Дружба», колбаса с загадочным названием «салями», запечатанная в невиданную доселе вакуумную упаковку, «Пепси-кола», «Фанта», импортные сигареты — на короткое время обычный советский покупатель мог свободно и практически без очередей купить то, что раньше было доступно только избранным в спецраспределителях.

И всё-таки Олимпийские игры — это прежде всего соревнования лучших атлетов мира. Честь зажечь олимпийский огонь была предоставлена известному советскому баскетболисту, чемпиону Олимпийских игр 1972 года Сергею Белову. Как и на любой другой Олимпиаде, у московской были свои герои, вписавшие навечно свои имена в историю спорта. Трёхкратными олимпийскими чемпионами стали гимнаст Александр Дитятин (всего он завоевал 8 медалей — 3 золотых, 4 серебряных и одну бронзовую), пловец Владимир Сальников, байдарочник Владимир Парфенович, а также три пловчихи из ГДР — Барбара Краузе, Карен Мечук и Рика Райниш. Великолепный Теофило Стивенсон, один из самых известных кубинских боксёров, в третий раз завоевал «золото» Олимпиад в тяжёлом весе. Запомнились также выступления эфиопского бегуна Мируса Ифтера, победившего на дистанциях 5000 и 10 000 метров, легкоатлета из ГДР Герда Вессига, установившего мировой рекорд в прыжках в высоту — 2 м 36 см, польского прыгуна Владислава Козакевича, улучшившего высшее мировое достижение в прыжках с шестом. Всего в Москве 5179 спортсменов из 80 стран разыграли 203 комплекта наград в 21 виде спорта. Наибольшее число медалей завоевала советская олимпийская команда: 80 золотых, 69 серебряных и 46 бронзовых.

Был у той Олимпиады ещё один герой, едва ли не самый главный, «выступление» которого надолго запомнилось всему миру, — олимпийский Мишка, талисман Олимпийских игр, созданный замечательным детским художником Виктором Александровичем Чижиковым. Поистине, люди, способные доставить радость детям, должны быть настоящими гениями, ведь дети — самые строгие и требовательные судьи всего того, что делают взрослые. Виктор Чижиков, к счастью, был именно таким человеком.

Олимпийский Мишка — символ Московской Олимпиады. Насколько же он был обаятельнее и человечнее однообразно красивых и целеустремлённых плакатных «строителей коммунизма»! И как же история рождения талисмана Олимпиады и его дальнейшая судьба характерны для того времени! Когда он улетал в московское небо под берущую за душу песню Пахмутовой и Добронравова, даже у самых закоренелых циников на глаза наворачивались слёзы. Два миллиарда человек во всём мире следили за самой трогательной в истории Олимпиад церемонией закрытия игр. И почти никто не знал, что дальше случилось с таким милым Мишкой. А он приземлился на окраине Москвы, сбил пивную будку, до смерти напугав двух местных «дядек». Затем его на какое-то время выставили на ВДНХ, рядом с другими достижениями советского народного хозяйства (коровы-рекордсменки, монстроподобный трактор «Кировец» и олимпийский Мишка — есть чем гордиться народному хозяйству!). В то время одна западногерманская фирма предложила купить резинового Мишку за 100 тысяч марок. Наивные немцы! У советских — собственная гордость, которая не продаётся за презренные дойчмарки! Мишку с ВДНХ отправили в один из подвалов Олимпийского комитета СССР, где он стоял до тех пор, пока его… не съели крысы.

Но вернёмся назад, в 1977 год. НОК СССР объявил Всесоюзный конкурс эскизов олимпийского талисмана. Однако с талисманами, а точнее с воображением, у советских «мастеров кисти» было совсем плохо. Олимпийский комитет был завален рисунками, а конкурс шёл к «благополучному» и, казалось, неизбежному провалу. Многочисленные медведи, зайцы, ёжики и прочая живность выглядели настолько тривиально, что совершенно не подходили на роль талисмана Олимпиады.

В какой-то момент свои работы отправил и Виктор Чижиков. Прошло почти полгода. Чижиков уже отчаялся получить хоть какой-то ответ, как вдруг ему позвонили и сообщили, что его Мишка был одобрен не где-нибудь, а в самом Центральном Комитете КПСС. Мало того, когда рисунки Чижикова показали тогдашнему президенту МОК лорду Килланину, приехавшему в 1977 году в Москву, то лицо главного деятеля олимпийского движения буквально просияло от счастья. Да, это было то что нужно. Национальный русский символ, при этом и очень симпатичный.

На Западе Чижиков стал бы если и не миллионером, то, по крайней мере, очень обеспеченным человеком. Да и по советскому закону об авторских правах художнику должны были заплатить десятки тысяч рублей. Но должны — ещё не значит заплатили. Виктору Александровичу предложили подписать договор, по которому он отказывался от всех прав на своего Мишку в пользу Олимпийского комитета СССР, а вознаграждение за работу составляло… 250 рублей. Правда, чиновники потом «расщедрились», и в итоге Чижикову заплатили 2000 рублей. Да и не в деньгах дело. Представьте себе, что вы любящий и нежный родитель, а вас вдруг по чьей-то злой воле лишают родительских прав. Примерно то же самое чувствовал Виктор Чижиков…