Игорь Мусский - 100 великих кумиров XX века

Во многих городах Вертинский бывал по четыре-пять раз. Иногда он пел на заводах, на стройках, в шахтах. В Донбассе Александр Николаевич дал концерт под землёй для шахтёров во время обеденного перерыва. Ему подарили шахтёрскую лампочку с выгравированной на серебряной дощечке тёплой и дружеской надписью. К артисту приходили за кулисы рабочие и благодарили: «Спасибо, что Вы приехали! Мы отдохнули сегодня на Вашем концерте. Вы открыли нам форточку в какой-то иной мир — мир романтики, поэзии, мир, может быть, снов и иллюзий, но это мир, в который стремится душа каждого человека. И которого у нас пока нет». Вертинский говорил, что огромная любовь народа держит его, как поплавок, на поверхности и не даёт утонуть.

Александр Вертинский так и не получил официального признания властей. После войны в Советском Союзе была поднята кампания против лирических песен, якобы уводящих слушателей от задач социалистического строительства. Пластинки Вертинского исчезли из продажи. Его песни не звучали в эфире, газеты и журналы о триумфальных концертах Вертинского хранили молчание, не публиковались его ноты и стихи.

Александр Николаевич Вертинский умер 21 мая 1957 года в Ленинграде в номере гостиницы «Астория». Его тело было привезено в Москву. Артист был похоронен на Новодевичьем кладбище.

«Лет через 30–40, я уверен в этом, меня и моё „творчество“ вытащат из „подвалов забвения“ и начнут во мне копаться», — писал Вертинский. Пророчество сбылось. С конца 1970-х начали выходить пластинки, книги, рецензии. Два диска с его песнями изданы во Франции (1993). Французские техники, работая с концертными записями певца и их копиями 30–40-х годов, буквально воскресили его колоритный, богатый оттенками голос, живущий в старых заезженных пластинках.

«Вертинский был принцем песни — автором, композитором и исполнителем, столь же известным в России, как Шарль Трене во Франции, — писал Жан-Пьер Тибода в „Либерасьон“. — И сегодня в русских ресторанах Парижа всё ещё поют песни Вертинского, а старые музыканты с нескрываемым волнением вспоминают его».

Имя Пабло Пикассо уже при жизни окружали легенды. Мнения о нём столь противоречивы, что для одних он — странное, воплощающее всё дурное чудовище, для других — оракул, мудрость которого они возвели чуть ли не в культ. Трудно не согласиться с биографом Роландом Пенроузом, который писал: «У большинства серьёзных критиков работы Пикассо неизменно вызывали бурю протеста. Они казались им непостижимыми. Но даже самые маститые среди этих ценителей искусства не могли скрыть своего восхищения перед его талантом. И хотя слава о нём докатилась до самых отдалённых уголков мира, а его богатство было безмерным, он до конца своих дней не изменил простого образа жизни, и его единственным желанием всегда оставалась работа».

Поэту Аполлинеру мы обязаны тонким замечанием о том, что Пикассо «изучает предмет, подобно рассекающему тело хирургу». Преклонение поэта перед своим другом нашло выражение в утверждении, что «его неустанный поиск прекрасного перевернул все представления в искусстве».

Пабло Руис Пикассо родился в Малаге 25 октября 1881 года. Семья Пикассо была самой что ни есть испанской и даже андалузской и принадлежала к среде провинциальной мелкой буржуазии. Отец художника, Хосе Руис Бласко (Пикассо — это фамилия матери художника), был живописцем и преподавал в художественной школе в Малаге, затем в лицее в Ла-Корунье, и, наконец, в Художественной школе в Барселоне.

В 1904 году Пикассо отправился покорять Париж. Он поселился на Монмартре на верхнем этаже обветшалого дома. Началось его восхождение к вершинам успеха…

Мировая слава пришла к Пикассо в пятидесятилетнем возрасте. 15 июня 1931 года в роскошных залах Галереи Жоржа Пети открылась ретроспективная выставка работ Пикассо — главное событие парижского сезона, — сыгравшая важную роль в жизни художника. Впервые были собраны вместе двести тридцать шесть его полотен. Посетители могли окинуть взглядом всё творчество Пикассо — голубой и розовый периоды, время его увлечения классическим искусством и кубизм.

Пикассо уже считался «художником с именем» и у него были все приличествующие положению внешние атрибуты успеха: автомобиль, за рулём которой сидел шофёр в ливрее, костюмы, сшитые известными парижскими портными, породистые собаки, занимавшая целый этаж квартира и — как и подобает преуспевающему человеку — замок в Нормандии, свой сейф в банке и, конечно, красивая женщина.

В своём салоне Пикассо принимал графа Этьена де Бомонта, композиторов Эрика Сати, Мануэля де Фалью, Артура Рубинштейна; у него бывали модные знаменитости — «весь Париж». Пикассо вёл бурную светскую жизнь, не пропускал премьер в театре и в опере, посещал приёмы и званые вечера — он был в зените своего «светского» периода.

Известный французский фотограф Брассай вспоминал о своём знакомстве с мэтром: «Перед нашей первой встречей я волновался и робел: поговаривали о высокомерии Пикассо, и первые минуты я пытливо вглядывался в его лицо — похож ли он на того человека, чей образ сложился в моём воображении под влиянием его творчества и ходивших о нём легенд? Однако в присутствии Пикассо образ этот, а вместе с ним и моё смущение тут же забылись: стоявший передо мной человек держал себя просто, в нём не было никакой аффектации, никакой позы или надменности. Его естественность и приветливость сразу меня покорили».

Когда Пикассо достиг вершин славы, к нему всё чаще стали обращаться любители живописи с просьбой подписать его ранние работы: «Очень обидно иметь подлинник Пикассо, не подписанный художником. Люди, которые видят картину в моём доме, могут заподозрить, что это подделка».

Пикассо отказывался выполнять подобные просьбы, поскольку тем или иным образом всегда помечал их. На всех произведениях кубистского периода, написанных до 1914 года и даже чуть позже, имя и дата указаны им на обратной стороне. Пикассо не хотел ставить подпись внизу полотна, поскольку это нарушает композицию. По этой же причине он впоследствии иногда ставил подпись на оборотной стороне холста.

Антифашистские взгляды Пикассо были известны всем. Во время войны художник через Швецию посылал деньги в Советский Союз на военные нужды. В феврале 1943-го агенты гестапо явились в мастерскую художника. На вопрос гестаповца, указавшего на репродукцию «Герники»: «Это вы сделали?» — Пикассо ответил своё знаменитое: «Нет, это сделали вы». Фашисты, забрав несколько картин, ушли и больше художника не беспокоили. По всей видимости, Пикассо спасло заступничество Арно Брекера, немецкого скульптора, которому Гиммлер разрешил брать под своё покровительство французских художников.