Николай Непомнящий - 100 великих тайн Второй мировой

На этот раз Енке вздрогнул:

— Вы совсем с ума сошли! Мы не располагаем такой суммой. И потом, сначала надо посмотреть, что стоят ваши плёнки…

Наступило молчание. Его прервала фрау Енке. Она шепнула на ухо мужу:

— Мойзиш сможет уладить это дело.

И действительно, Мойзиш в ту же ночь уладил это дело. Со своим полицейским нюхом он сразу же понял, что этот человек, с грубыми чертами лица, смуглой кожей и взглядом гипнотизёра — не обыкновенный хавасс. Чёткость его объяснений указывала на ум столь же замечательный, сколь и потрясающей была ловкость его рук. После часовой беседы основные принципы сотрудничества были определены. Оставалось только получить согласие посла. Услышав рассказ об этих переговорах, фон Папен был потрясён. Идея обмануть доверие такого щепетильного джентльмена, каким был сэр Хьюго Кнетчбул-Хьюгессен, показалась ему мерзостью, недостойной его. «В конечном счёте, — подумал он, — разве искусство дипломата состоит не в том, чтобы оставлять в дураках своих коллег?..»

Решающая встреча между агентом гестапо и хавассом состоялась вечером 30 октября в парке германского посольства. Эльеса вошёл туда через повреждённую ограду и удивил Мойзиша своим внезапным появлением. Плёнки были у него в кармане. Они вошли в кабинет, немец бросил взгляд на первые отпечатки и был так поражён, что немедленно вынес и вручил Эльесе 20 000 фунтов. Полного доверия к хавассу у него не было, и он поспешил избавиться от такого необычного клиента.

Остаток ночи он провёл, проявляя фотокопии, которые оказались важнее, чем он мог себе вообразить. Военные секреты и политические решения, особенно ревностно сохраняемые в тайне, появлялись перед его глазами. Все тексты были свежими и, по всем признакам, безусловно подлинными.

Когда в 9 часов утра Франц фон Папен вошёл в свой кабинет, Мойзиш ждал его у дверей, плохо выбритый и всклокоченный, но с выражением торжества в глазах. Он положил перед послом 52 документа, переданные хавассом. Посол изучил их внимательно. Некоторые были составлены самим сэром Хьюго — Папен узнал его ясный стиль и характерный только для него способ постановки больших проблем. «Фантастично!» — прошептал он несколько раз.

Подлинность документов не вызывала у него никаких сомнений. Операция «Цицерон» длилась до 4 апреля 1944 года, то есть ровно пять месяцев. В течение пяти месяцев руководители Третьего рейха аккуратно предуведомлялись о переговорах и планах союзников. Они получали всю информацию: о совещаниях в Каире, о проникновении американцев на воздушные базы Малой Азии, о сильном давлении на Турцию с целью прекращения турецких поставок хрома Германии, о протоколах, подписанных в Москве и, самое главное, о подробностях переговоров на конференции в Тегеране, где была определена приблизительная дата высадки союзников во Франции, а также судьба, уготованная главарям нацистов после победы.

Но у Кальтенбруннера была абсурдная идея платить фальшивыми деньгами за документы, не имеющие ценности, хотя малейшее подозрение в таком вероломстве не только создавало риск провалить операцию, но также могло решительно дискредитировать весь улов германской шпионской сети. Несмотря на такое количество провалов, союзники продолжали игнорировать существование «Цицерона». Всё же в начале марта 1944 года американские секретные службы заподозрили возможность серьёзной утечки информации через британское посольство в Анкаре. По их требованию инспекторы Скотланд-Ярда провели строжайшее расследование, которое не дало никакого результата.

Месяцем позже американцы вышли всё же на след: один из их агентов завёл интрижку с секретаршей Мойзиша… Это был конец! Но хитрый хавасс на этот раз дал тягу со своей громадной добычей. Он получил за пять месяцев 300 000 фунтов, и почти все они были фальшивые. Этот человек предусмотрел всё, многократно проверял свои банкноты у греческих менял, которых считал лучшими в мире специалистами этого дела. Они единодушно объявили банкноты подлинными.

Это жульничество имело для нас свою хорошую сторону: оно заставило Эльесу Базну опубликовать воспоминания, чтобы поправить свои финансовые дела. Так мы получили самый замечательный шпионский роман, который когда-либо был написан: «Подпись „Цицерон“».

В 1927 году Владимир Иванович Бекаури, специалист по взрывам на расстоянии, возглавил организованное им по личному указанию Ленина Остехбюро (Особое техническое бюро), занимавшееся разработкой новейших видов вооружений. О серьёзности этой организации говорит тот факт, что её научными консультантами были назначены профессор П. Лазарев и известный электротехник, академик В. Миткевич. Само же Бюро располагалось в Петрограде, неподалёку от Политехнического института.

Первые испытания армейского варианта радиофугаса состоялись в июле 1925 года. Пять фугасов были установлены в отдалённом углу Ленинградского гребного порта. В Балтийском море, в 25 километрах от берега, находился тральщик «Микула», с борта которого должны были поступать радиокоманды на подрыв фугасов. На испытание прибыл председатель Реввоенсовета СССР М. Фрунзе, который сам определил время и последовательность взрывов фугасов. Все они были взорваны в заданном порядке и в точно указанное время. Повторное успешное испытание прошло в ноябре 1925 года на Комендантском аэродроме. Комиссия, принимавшая изделие под кодовым названием «Беми» (БЕкаури — МИткевич), рекомендовала после испытаний увеличить дальность действия радиомины в несколько раз. (Бекаури был репрессирован в 1938 году, но название созданной им радиомины сохранилось, только теперь расшифровывалось иначе — «БЕспроволочная МИна».)

Правительственное задание было выполнено, и новые испытания прошли уже в марте 1927 года, в районе Малой Вишеры, в 170 километрах от Ленинграда, откуда поступала команда по радио на подрыв фугасов. А в мае этого же года Бекаури продемонстрировал руководителям СССР взрыв мины на подмосковном полигоне по радиокомандам из Ленинграда на дальности свыше 600 километров.

В 1929 году «Беми» приняли на вооружение, а весной 1930 года началось их серийное производство. К тому времени подобного оружия не было ни в одной стране мира. В 1932 году в Красной армии появились целые подразделения, вооружённые разными типами радиофугасов. Сокращённо их называли ТОС — техника особой секретности.

К началу Великой Отечественной войны в подразделения ТОС поступили новые образцы радиофугаса Ф-10. Он весил 16 килограммов, комплект питания к нему — 18, гарантированная работоспособность — 60 суток (по другим данным, до четырёх месяцев). Количество взрывчатки, естественно, неограниченно.