Василий Веденеев - 100 великих тайн России XX века

Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны наступил после разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом. В этой операции была разбита и пленена четвертьмиллионная группировка немцев под командованием фельдмаршала Паулюса.

Долгие годы оставалось тайной, что весь ход операции мог стать совершенно иным, и наши войска могли понести значительно меньшие потери…

В конце весны 1942 года немецкий генеральный штаб по указанию Гитлера разработал план операции «Блау». Цель — прорыв вермахта к нефти Баку и Грозного. Предполагалось перерезать основную водную артерию европейской части Союза — реку Волгу, по которой через Астрахань шли в Центральную Россию стратегические грузы, нефтепродукты. Немецкие дивизии намеревались взять Сталинград и развивать наступление на Северный Кавказ, чтобы захватить перевалы и успеть оказаться в Закавказье до наступления зимы, когда дороги обледенеют и горные перевалы засыплет снегом. Немцы уже успели нанести Красной армии серьёзные поражения под Харьковом и на Керченском полуострове. По мнению ведущих стратегов генерального штаба Германии, дела на южном отрезке Восточного фронта у вермахта шли успешно и ожидать сильного и ожесточённого сопротивления противника не приходилось.

Во второй половине июня план операции был полностью готов. Утром 20 июня 1942 года офицер штаба 23-й немецкой танковой дивизии майор Рейхель получил большой кожаный портфель с важными секретными документами, касавшимися реализации плана «Блау» и уже практически подготовленного наступления частей вермахта на Сталинград. Майора сопровождали два офицера. Они прибыли на аэродром и сели в самолёт, который должен был доставить их в войска, — командиры дивизий и корпусов ждали новых указаний.

Пилот самолёта начал выруливать на взлётную полосу. Через несколько минут они уже поднялись в воздух.

— Туман, чёрт бы его побрал, — спустя некоторое время выругался лётчик. — Идём по приборам. Может, стоит вернуться на аэродром?

— Это невозможно, — отрезал майор. — Мы должны срочно доставить документы в штаб.

— Как его искать в таком молоке?

— Попытайтесь сориентироваться по линии фронта, — предложил пилоту Рейхель.

— Попробуем, — кивнул тот. — Но это опасно.

Сейчас трудно установить, как немецкий пилот отыскал в сгущавшемся тумане линию фронта. Заметив вражеский самолёт, наши войска открыли по нему огонь и сумели повредить аэроплан. Самолёт связи резко пошёл на снижение.

— Попробуйте сесть! — заорал майор Рейхель.

Самолёт сел на нейтральную полосу между русскими и немецкими позициями, но ближе к русским. Скорее это была даже не вынужденная посадка, а смягчённое мастерством пилота падение: самолёт загорелся, пилот и сопровождавшие офицеры погибли, но сам майор уцелел.

Увидев бежавших к нему красноармейцев, он открыл по ним огонь и попытался поджечь документы из штабного портфеля. Однако тяжёлая винтовочная пуля оборвала жизнь Рейхеля.

Портфель бойцы утащили в свои окопы, успев забрать документы майора и кое-какие трофеи. В разведотделе дивизии переводчики ознакомились с содержимым бумаг и срочно направили их в штаб Юго-Западного фронта, которым командовал маршал Тимошенко.

— Что тут? — буркнул маршал, когда ему на стол положили справку о содержании перехваченной документации.

Пробежав глазами по строчкам документа, маршал понял, какая фантастическая удача свалилась в руки его бойцов буквально с неба: чтобы добыть подобные данные о стратегических планах немцев, советской разведке пришлось бы долго и напряжённо работать, а главное, иметь агентурные подходы к высшему командованию вермахта и немецкому генеральному штабу.

— Документацию, захваченную у немцев, немедленно отправить в Москву, — распорядился маршал. — Самолётом, лично товарищу Сталину.

Ещё до наступления ночи документы, которые вёз майор Рейхель, легли на стол Верховного главнокомандующего.

Сталин внимательно ознакомился с доставленными ему с Юго-Западного фронта документами и тяжело задумался. Он хорошо знал командование и Военный совет этого фронта, в частности маршала Тимошенко и члена военного совета Хрущёва. Недавно они допустили серьёзные, даже преступные ошибки. В результате после ужасающих потерь под Харьковом страна была поставлена на грань катастрофы и полного поражения. Совинформбюро сообщило в сводке от 31 мая 1942 года, что в ходе боёв Красная армия потеряла убитыми около пяти тысяч человек и пропавшими без вести до семидесяти тысяч. Это не соответствовало действительности. Иосиф Виссарионович знал: в боях с немцами Красная армия потеряла двести тридцать тысяч человек и то трудно сказать, насколько точно подсчитаны потери.

Сталин лично распорядился не давать информации о действительных потерях. «Вождь всех трудящихся» помиловал фанатично преданного ему Тимошенко и вечно раболепствовавшего перед хозяином Кремля Хрущёва, даровал ему и Тимошенко прощение и жизнь, позволив уйти от ответственности за гибель четверти миллиона красноармейцев! После этих событий родился приказ № 227, вошедший в историю под названием «Ни шагу назад». Согласно его положениям, отступление без приказа считалось преступлением, которое каралось по жестоким законам военного времени. Вскоре стали формировать штрафные батальоны и роты из средних и старших командиров и политработников, рядовых бойцов и младшего комсостава, по неустойчивости или трусости нарушивших дисциплину.

Теперь Тимошенко и Хрущёв прислали в Москву перехваченные у немцев документы о генеральном наступлении вермахта на южном крыле Восточного фронта. Уж не дезинформация ли это?

— Насколько можно верить перехваченным материалам? — спросил Сталин у Тимошенко, связавшись с ним по ВЧ.

— Перехваченные документы противника не вызывают никаких сомнений, товарищ Сталин, — отчеканил маршал.

— Вы уверены, что немцы будут наступать только на юге? — глухо поинтересовался Сталин. — Возможно, документы, которые удалось перехватить, открывают лишь один уголок оперативного плана противника? Можно полагать, аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы уже предпринимали наступление под Харьковом, полагая, что после разгрома под Москвой немцы не оправились и их потери огромны. Но это оказалось не так.

Тимошенко решил благоразумно промолчать и не спорить с Верховным.

— Вы хотите получить резервы, оставшиеся на московском направлении? — осведомился Сталин.

Тимошенко не стал просить и настаивать. Жуков полностью поддержал Верховного, как и другие члены Ставки: видимо, ещё слишком силён был пережитый всеми страх октября 1941 года, когда немецкие части вплотную подошли к столице.