Николай Непомнящий - 100 великих загадок русской истории

Самым неожиданным образом имя Сен-Жермена всплыло в 20-х годах XX столетия в Москве. Сведения об этом можно найти в нескольких книгах о советских оккультистах, но впервые они прозвучали в работе А.Л. Никитина «Мистика, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России». Да и теперь для большинства читателей они будут совершенно внове.

В быту московского Сен-Жермена звали Всеволодом Вячеславовичем Белюстиным. Работал он в Наркомате иностранных дел, где составлял обзоры зарубежных газет и журналов. А по вечерам, в кругу ближайших друзей, превращался в мага и учителя. Он пытался на российской почве возродить истинное розенкрейцерство.

В отличие от исторического Сен-Жермена известно, что Белюстин родился в конце XIX века в семье армейского генерала, позднее сенатора по 2-му департаменту Правительствующего Сената. Еще до того как закончить Александровский лицей по специальности филолога-языковеда, Белюстин заинтересовался спиритизмом, астрологией и оккультизмом. Годы Гражданской войны он провел в Крыму, но в Белой армии не служил, в эмиграцию не уехал и в 1922 году вернулся с Юга в Москву, где с 1924 по 1932 год работал в Народном комиссариате иностранных дел. Затем как бывший дворянин он был уволен, весной 1933-го арестован, но вскоре освобожден.

Возвышение Белюстина в оккультных структурах началось с того, что он прочитал работы молодого инженера путей сообщения В.А. Шмакова «Священная книга Тота» и «Пневматология». Вторая книга, изданная в 1922 году, особенно заинтересовала Белюстина, и он стал искать знакомства со Шмаковым. У Шмакова часто собирались весьма примечательные люди, и на одну из таких встреч удалось попасть в мае 1923 года Белюстину. Знакомство состоялось.

На квартире у Шмакова собирались люди самых различных характеров, взглядов и духовных устремлений. Были там антропософы, теософы, члены Ордена тамплиеров, масоны, богоискатели, православные священники и сектанты. Еще пестрее был состав кружка по роду служебной деятельности, специальностям и происхождению этих людей. Попав в такое общество, Белюстин сразу же занял в нем ведущее положение. Шмаков, оценив его знания в области тайноведения, предложил молодому розенкрейцеру, каковым считал себя Белюстин, читать собравшимся курс арканологии, то есть философии мистики, и вести практические занятия по каббалистике.

В 1924 году Шмаков выехал за границу, и Белюстин стал неофициальным главой московских розенкрейцеров, оставшихся без руководства. Спустя два года он организовал московский орден неорозенкрейцеров «орионийского посвящения».

Орден, организованный Белюстиным, насчитывал всего 16 человек. Его члены имели разные степени посвящения и, соответственно, на собраниях располагались по рангам.

Белюстин был умен, образован, воспитан, красив. В его внешности даже на фотографии, сделанной в 1940 году, можно увидеть определенное сходство с историческим Сен-Жерменом, свое тождество с которым сам Белюстин не утверждал, но и не отрицал. Был ли он на самом деле новой инкарнацией графа Сен-Жермена? Во всяком случае, именно на такую мысль наталкивали, казалось, безграничные знания в области оккультных наук, которыми обладал этот сравнительно молодой тогда человек. В 1926 году Белюстину было всего 27 лет, но среди единомышленников, многие из которых были значительно старше его, он обладал непререкаемым авторитетом.

В отличие от руководителей других орденов и обществ целью Белюстина было, как показал один из членов Ордена на допросе в ОГПУ, «достижение астрального посвящения», то есть «жизни в двух мирах» – на физическом плане в физическом теле и одновременно в плане астральном. Впрочем, это было не целью, а средством. Подлинная же цель состояла в подотовке к овладению магическими способностями древних тамплиеров. Достичь их предполагалось путем длительных тренировок и перестройки сознания в определенном направлении, использовании оккультных знаний древних в сочетании с алхимией и астрологией.

Органы ОГПУ не трогали Белюстина и его орионийцев-розенкрейцеров вплоть до весны 1933 года. Московские розенкрейцеры считали себя защищенными своим знанием от людей и стихийных духов, которыми они хотели повелевать, но в тот год ловушка ОГПУ захлопнулась, и все розенкрейцеры во главе с новым Сен-Жерменом оказались на Лубянке. Орден был запрещен, часть розенкрейцеров отпустили по домам, а для большинства начались мытарства по лагерям. Для кого-то «архипелаг ГУЛАГ» стал могилой, кто-то спустя годы вышел на волю. Но самая загадочная судьба ждала самого московского Сен-Жермена.

В 1933-м под арестом его продержали недолго и вскоре выпустили на свободу. Оставив семью, Белюстин уехал в Сталинабад (нынешний Душанбе) для работы в педагогическом институте в качестве преподавателя английского и немецкого языков. В 1940 году его опять арестовали и привезли в Москву. На Лубянке в то время была задумана грандиозная провокация против ученых-востоковедов, которых предполагали выставить шпионами различных государств, спрятавшимися под покровом мистики. Главными свидетелями должны были выступить Белюстин и два его старых знакомца-масона – С.А. Полисадов и Б.В. Астромов.

Несмотря на определенные «накладки», все шло, как и было задумано: составлялись протоколы, назывались имена, но когда дело было завершено и Белюстин первым должен был предстать перед военным трибуналом, он отказался подписать себе расстрельный приговор, и все дело лопнуло. С фактами в руках он доказал сначала вызванному прокурору, а затем и военному трибуналу, почему он не был и не мог быть шпионом, особенно после освобождения в 1933-м. Он сказал, что все, что написано в протоколах, – их совместная со следователем выдумка. В итоге его оправдали по самому страшному пункту обвинения. При этом Белюстин не отрицал, что именно им был создан и возглавлен Орден московских розенкрейцеров. Поэтому военный трибунал приговорил его к 10 годам лагерей.

Где он отбывал срок? Когда умер? Как ни парадоксально, все это до сих пор остается загадкой. Сведений о смерти Белюстина не смогли найти ни в 1957 году, когда по заявлению его вдовы Н.Б. Салько, он был полностью реабилитирован, ни в наше время, когда его делом занимался А.Л. Никитин. Он, пользуясь выражением оккультистов, сошел с «физического плана» жизни, как настоящий граф Сен-Жермен, не оставив никаких свидетельств о своей смерти…

Янтарная комната в первые два столетия своего существования не была столь знаменита, как в наши дни. Восьмым чудом света сокровище царскосельского Екатерининского дворца назвали только после ее исчезновения. Уже более полувека идут поиски, уже петербургскими реставраторами создана новая Янтарная комната, а шедевр архитектора Шлютера так и не могут найти. Словно неведомая сила скрывает это чудо от глаз человеческих…