Александр Колпакиди - Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия

Багинский оставил после себя жену и троих детей, а Вечоркевич – жену и маленького сына».

В следующем номере «Червонного кордона», который вышел 10 апреля 1925 года, были опубликованы новые подробности этого убийства. Так, в материале под заголовком «Последние минуты тт. Вечоркевича и Багинского» сообщалось:

«Оказалось, что Багинский умер, когда его везли к госпиталю. Вечоркевич до последней минуты не терял сознания. Он умер 30 марта в госпитале. Перед смертью он сказал: «Передайте товарищам, что нас убили. Пусть напечатают в коммунистических газетах. Мой последний привет товарищам рабочим». Вдовам убитых власти отказались выдать тела. 1 апреля, в 5 часов утра, женщинам сообщили, что похороны уже состоялись. Когда они прибежали на кладбище, то застали уже засыпанные могилы».

В информациях «Реакция Польши» и «Растерянное настроение Варшавы» газета сообщила:

«Польские газеты переполнены сообщениями о демонстрациях в Москве, Харькове и по другим городам СССР по поводу убийства Вечоркевича и Багинского. Газеты приводят слова Петровского (председатель Всеукраинского ВЦИК Григорий Петровский. – Прим. авт. ), который заявил, что украинское правительство будет требовать принять решительные меры, чтоб получить подробные объяснения. Есть сведения, что о подготовке убийства знали польские министры Ратайский и Скульский.

В Варшаве в связи с убийством Вечоркевича и Багинского растерянное настроение. Часть членов правительства считают, что положение, которое образовалось в Польше в связи с этим убийством, является самым тяжелым моментом в политической жизни Польши за последние годы».

Из материала «Правительство Советского Союза требует кары убийцам» читатели узнали об официальной реакции СССР на событие в Польше:

«Народный комиссар иностранных дел Чичерин обратился к польскому послу в Москве с таким заявлением: «От имени Союзного Правительства я заявляю решительный протест против неслыханного преступления польской власти, которым является убийство Вечоркевича и Багинского лицом, которое есть на польской государственной службе, почти в момент обмена и на глазах специально посланных в связи с этим обменом польских правительственных чиновников». Товарищ Чичерин выражает определенность, что польское правительство накажет виновных за их тяжелое преступление.

Польское правительство, говорится в ноте товарища Чичерина, не выполняет своих обязательств относительно обмена арестованных в Польше революционеров на польских контрреволюционеров, задержанных в Советском Союзе. Следовательно, такое поведение польского правительства дает советскому правительству относительно лиц, предназначенных для обмена, полную волю в пределах законов Советского Союза».

12 апреля 1925 года газета опубликовала новую серию материалов. В одном из них она сообщила:

«Корреспондент РАТАУ, когда он находился в Столбцах, поставлен в известность: настоящая фамилия убийцы товарищей Вечоркевича и Багинского не Мурашко, а Мурашек. Оказывается, что Мурашек когда-то служил в польской армии под начальством Вечоркевича. Мурашек был главный провокатор, который организовал процесс против товарищей Вечоркевича и Багинского.

Сведения корреспондента РАТАУ подтверждает и часть польских газет. «Курер Поранни» пишет, что на процессе Багинского и Вечоркевича главную роль сыграл провокатор Мурашек. Свидетельства его на процессе были настолько запутаны, что защите легко удалось их опровергнуть. Несмотря на это, суд приговорил Вечоркевича и Багинского к смертной казни. Газета заявляет, что в Польше были лица, заинтересованные, чтоб подробности процесса Багинского и Вечоркевича не были широко известны. Можно уверенно заявить, что в убийстве Вечоркевича и Багинского было замешено много других лиц.

Газета «Курер Поранни» пишет: соучастники убийства были заинтересованы в том, чтоб раз навсегда закрыть уста Вечоркевичу и Багинскому. Газета ставит вопрос, убил ли Мурашек Вечоркевича и Багинского по собственной воле или, может, в результате приказа других лиц».

Последнее сообщение относительно событий вокруг убийства Багинского и Вечоркевича газета «Червонный кордон» поместила 1 мая 1925 года:

«Газета Варшавская» напечатала фельетон Свентоховского, который делает попытку оправдать Муравья – убийцу Вечоркевича и Багинского. Свентоховский заявляет, что убиты были опасные преступники: коммунистические шпионы и тому подобное. Он пишет, что убийство – благо для Польши и спрашивает: «И за это Муравей будет наказан?»

23 апреля 1925 года «Червонный кордон» сообщила о суде над ксендзом Усасом (одним из тех, на кого должны были обменять Багинского и Вечоркевича): «15 апреля Ленинградский губернский суд рассмотрел дело ксендза Усаса. Как известно, Усас, когда был польским представителем в Ленинграде, приглашал к себе в помещение сотрудниц представительства, а также и тех женщин, которые проходили по делам, и издевался над ними.

Усас – худощавый, совсем еще молодой человек, одетый в гражданское пальто. Он пытается сидеть к публике спиной и закрывает лицо руками.

После допроса свидетелей и речи государственного прокурора Крыленко суд объявил приговор. Усас осужден к лишению свободы на 6 лет с суровой изоляцией. Суд также постановил удовлетворить иск двух потерпевших девушек, что по вине Усаса были уволены из реэвакуационной комиссии, – выплатить каждой компенсацию в размере двух тысяч червонцев» [64] Будзей О. Богiнського: Iм’я на мапi мiста // Подолянин. 2006. 17 листопада. .

Вернемся к событиям, происходящим в самой Польше. В советском полпредстве подозревали, что взрывы – дело рук организации Логановского, но «железный Мечислав» категорически отрицал какую-либо причастность к ним. Проконтролировать же его было невозможно – ведомство Логановского в полпредстве «было неприкасаемым». Логановский вел себя так, как будто полпредство существовало только для прикрытия деятельности резидента.

Самым громким террористическим актом «бомбового периода» явился взрыв Варшавской цитадели в октябре 1923 года. Сила взрыва была так велика, что рота солдат, стоявшая на плацу в полукилометре от цитадели, была сброшена ударной волной в Вислу [65] Пыхалов И. Последняя собака Антанты. // Спецназ России. 2002 год. Ноябрь. № 11(74). .

К тому времени Логановский уже покинул Варшаву, вместо него организацию курировал Еленский (настоящее имя – Стефан Узданский), ставший новым резидентом военной разведки. Григорий Беседовский, очевидец этих событий, так описывает случившееся:

«В ночь на 13 октября 1923 г. я лег спать очень поздно, так как пришлось приводить в порядок ряд разных дел, и около трех часов ночи заснул крепким сном. Утром меня разбудил неожиданный толчок. Дверь из комнаты на балкон распахнулась со страшным шумом. Стекла посыпались из окон и из дверей. Я почувствовал, что лежу на полу. Сильный ток воздуха ворвался в комнату, сбрасывая все на пути. Жена проснулась одновременно со мной. Мы подбежали к балкону. В это время часы показывали ровно девять часов пять минут утра. Вся улица была усеяна осколками битого стекла. Толпа народа в ужасе бежала от Краковского предместья по Трембацкой улице. Я сначала подумал, что кто-нибудь бросил бомбу у здания посольства, и мне невольно пришла в голову мысль, что вот настала, наконец, расплата за грехи Логановского. Но вдали, на Краковском предместье, виднелись также толстые слои битого стекла, и было ясно, что взрыв произошел где-то далеко и что до нас дошли только последние волны воздуха, приведенного взрывом в движение. Я выскочил из комнаты в коридор. Оболенский бежал по коридору в нижнем белье. Он был взлохмачен; с перекошенным от страха лицом, не переставая, повторял: «В нас бросили бомбу! В нас бросили бомбу!» С трудом удалось успокоить его и разъяснить, что никакой бомбы в посольство никто не бросал. Через час вышли экстренные выпуски газет, из которых мы узнали, что взрыв произошел в Варшавской цитадели, отстоявшей от посольства на расстоянии нескольких километров. Взорвалась большая часть погребов цитадели, где хранился экразит (взрывчатое вещество большой силы действия. – Прим. авт. ). Взрыв произошел сначала в одном погребе, а затем, вследствие детонации, взлетели на воздух и остальные. Лишь несколько погребов случайно уцелели. Сила взрыва была так велика, что рота солдат, стоявшая на плацу в полукилометре от цитадели, была поднята целиком на воздух и сброшена на середину Вислы, где утонуло несколько десятков человек. От взрыва пострадали сотни людей, и только счастливой случайностью можно было объяснить, что уцелели предместья и улицы Варшавы, расположенные вблизи цитадели. На этих улицах ютится, в гнилых и пыльных трущобах, еврейская беднота, и если бы взрыв захватил и погреба, расположенные в той части цитадели, которая обращена в сторону предместья, то десятки тысяч еврейских трупов усеяли бы Варшаву. Лишь чудом спаслись от смерти эти вечно полуголодные нищие еврейские ремесленники и торговцы!..