Лариса Лихачева - Энциклопедия заблуждений. Третий рейх

Однако нацисты восполняли эти «экономические потери»… после смерти заключенных. С трупов, извлеченных из газовых камер, срывались золотые коронки и зубные протезы, переплавлялись в слитки, а затем отправлялись опять-таки в Рейхсбанк. Кости погибших использовались для приготовления мела, а кожа — для изготовления портмоне и абажуров. Пепел из крематориев использовался как удобрение, и его охотно покупали жители прилегающих к концлагерю территорий. Владимир Высоцкий, посетив одно из таких окололагерных хозяйств, в одной из песен с горечью заметил, что даже спустя несколько десятилетий после войны земли оставались плодородными благодаря обильно внесенным когда-то удобрениям:

Перед тем как отправить очередную партию смертников в газовые камеры, их в обязательном порядке наголо обривали, ведь человеческие волосы тоже можно было использовать на благо Великого Рейха. Жак Деларю в книге «История гестапо» приводит соответствующий приказ главного хозяйственника системы «кацет» обер-группенфюрера Поля: «Из срезанных и вычесанных женских волос изготовляются мягкие тапочки для экипажей подводных лодок и стельки для обуви служащих железных дорог Рейха. Мужские волосы могут использоваться лишь в том случае, если они достигают в длину 20 миллиметров. Донесения о количестве собранных волос — отдельно мужских и женских — должны подаваться 5 числа каждого месяца…» Советские войска после освобождения «Освенцима» обнаружили в лагере более 7 т волос. Элементарный подсчет показывает, что такое количество «стратегического сырья» могло быть получено приблизительно от 140 тысяч женщин. Кстати, в инструкции по использованию газовых камер слабому полу для подготовки к экзекуции отводилось на 5 минут больше, чем мужчинам. За это время с обреченных на смерть по-немецки аккуратно срезали столь необходимые экономике Третьего рейха волосы.

Не удивительно, что фашисты старались держать в секрете «хозяйство» своих «кацет». Об ужасающих масштабах такой «утилизации» мир узнал лишь после того, как советские и союзнические войска вступили на территории лагерей смерти. Взору освободителей предстали груды детских ботиночек, кучки вырванных зубных коронок и мешки с волосами. Так что не стоит заблуждаться: педантичные немцы выжимали из заключенных все, что только могли. Причем делали это настолько жестоко, что для многих узников лагерей уничтожения только смерть становилась избавлением от мучительной жизни…

Существует заблуждение, что в лагерях уничтожения полностью отсутствовала медицинская служба. Хорошо известно высказывание одного из комендантов «Бухенвальда» Коха, который говорил, что у него в лагере больных не бывает: «У меня есть только здоровые или мертвые». Однако на самом деле на нацистских «фабриках смерти» трудилось огромное количество различных врачей. В их задачу, правда, не входило оказание медицинской помощи заключенным. Людям, попавшим за колючую проволоку в годы существования Третьего рейха, находилось еще одно, беспрецедентное по своему цинизму и жестокости «применение» — голодные и изможденные узники оказались подневольными «служителями» немецкой науки, бесценным материалом для медицинских опытов фашистских служителей Гиппократа.

Немаловажную роль в этом сыграла любовь нацистов к околонаучным изысканиям, особенно в области расовых исследований. Под покровительством рейхсфюрера СС Гиммлера даже было создано специальное засекреченное общество под названием «Анэнербе», что в переводе с древнегерманского означает «наследие предков». Именно оно впоследствии стало флагманом бесчеловечных экспериментов над людьми.

«Родоначальником» таких врачебных преступлений против человечества можно считать доктора Зигмунда Рашера. Этот эскулап занимался исследованием важной для Военно-воздушных сил Рейха проблемой — изменением физических показателей здоровья человека при увеличении высоты. Опыты над животными осуществлялись довольно успешно, но никакой ощутимой пользы люфтваффе не принесли. Ведь лабораторная крыса не могла рассказать о своих ощущениях, да и ее физиология весьма отличается от человеческой. Однако добровольцев для своих экспериментов Рашер отыскать не смог: желающих послужить немецкой медицине отпугивало то, что никто из их четвероногих «предшественников» не выжил. Тогда доктор решил обратиться за помощью к Гиммлеру. Он написал рейхсфюреру письмо, в котором просил «предоставить в свое распоряжение двух или трех профессиональных преступников». Тот отнесся к идее подчиненного с одобрением: «Мы рады выделить в ваше распоряжение заключенных для изысканий…» Эти слова рейхсфюрера стали роковыми для будущих жертв доктора Рашера.

Уже в начале лета 1941 года в «Дахау» быта оборудована экспериментальная площадка, состоящая из нескольких камер низкого давления. Французский исследователь Жак Деларю в книге «История гестапо» приводит рассказ о ходе эксперимента одного из узников «Дахау», помощника Рашера: «Я лично видел через имевшееся в камере окошечко для наблюдения, как один из заключенных внутри камеры подвергался воздействию снижающегося давления. Он мучался до тех пор, пока его легкие не взорвались… Опыты по доведению давления до нуля заканчивались смертью подопытных. Причем такой исход был настолько неизбежен, что во многих случаях пребывание в камере представляло собой скорее мучительный метод казни, нежели форму опыта». Одним словом, никакой пользы медицине Рейха эти опыты не принесли.

Однако доктор Рашер резонно рассудил, что отрицательный результат — тоже результат, и решил заняться другой научной проблемой — воздействием холода на организм человека. В ходе экспериментов он надеялся придумать способ спасения немецких пилотов, сбитых англичанами над Северным морем. Для этого в «Дахау» были установлены бассейны и специальная аппаратура для охлаждения воды. Опыты доктора Зигмунда заключались в том, что людей погружали в ледяную воду, доводили до бесчувственного состояния, а затем пытались отогреть и реанимировать. Особой «популярностью» в этом эксперименте пользовались русские «подопытные». Нацисты считали, что их организмы лучше приспособлены к холоду, и упорно пытались найти способ «привить» это немецким летчикам. Данная серия опытов, в ходе которых в муках погибло несколько сотен человек, также окончилась полнейшим научным фиаско.