П. Кочеткова - ПАЛАЧИ И КИЛЛЕРЫ.

Во время их короткой встречи на глазах у обреченного он успел ей сообщить, что посвятил киллера в привычки и распорядок дня Игоря Покровского, оставалось ознакомиться с «дичью» в натуре — и в любой день, в любой час встреча «ниндзи» с неким человеком окажется роковой. Убийца сам выберет момент. "Наберись терпения и жди".

Теперь она не отказывалась от своего намерения, но с этого момента любого мужчину, заговорившего с Игорем или хотя бы посмотревшего на него, Валентина не могла расценивать иначе, как возможного Исполнителя.

Потекли лихорадочные дни, каждый из них таил в себе смертельную для Покровского секунду.

О где-то бродящем киллере, нанятом для убийства, она забыла. Пришлось, однако, вспомнить.

Валентина была в квартире одна, когда услышала подозрительный звук. Игорь только что ушел в свою «Арктику», вернется за полночь (если суждено ему еще вернуться), обе дочери — в отъезде, гостят в Санкт-Петербурге у родного отца.

Покровский был ее вторым мужем. Ради него, собственно, она и бросила первого… Ради кого? О, тогда не стоял — и возникнуть не мог — такой вопрос. Влюбилась, потому что он казался достойным ее любви. Да нет, не так — просто влюбилась, а он оказался недостойным. Черт знает, точно и не вспомнить, когда начались скандалы и постоянные жалкие мести. То есть пока чисто женской, чисто супружеской мести: состроить кому-нибудь глазки, с кем-то похихикать… Он кипел от злости. Злость его доставляла ей чувство удовлетворения, но если бы этим все и ограничивалось! Он налетал не нее с кулаками, он вымещал зло на ее дочках — семейный быт все больше и больше превращался в кошмар. Оба катались по наклонной плоскости, и вот — докатились до убийства…

Только убийство! Она не разрубит этот узел элементарным разводом! Он, не оценивший ее, прибавивший ей морщин, не понявший и не удержавший своего счастья, не имеет права на жизнь.

Еще, чего доброго, найдет после развода такую же дурочку и будет мозолить ей глаза показным (она не сомневалась, что показным) благополучием.

Звонок повторился. Господи, это же у входной двери! Дверь у них была двойная, но вторая, внутренняя, оказалась почему-то распахнутой… Муж уходил — вот и распахнута. Валентина осторожно, на цыпочках, на чистом инстинкте почуявшего опасность существа приблизилась к дверному глазку. Кто-то громоздкий ковырялся в замочной скважине.

— Кто там? — неожиданно для себя крикнула она. Мужчина вздрогнул и медленно, опасливо выпрямился.

— Да слесарь я, — сказал извиняющимся фальцетом, мгновенно отвернувшись. — Получил заявку, что в квартиру не можете попасть, замок сломан… Ошибся, что ли? Какая у вас квартира?

— Помер на двери!

— А, — протянул «слесарь», даже не оглянувшись. — Точно, ошибся! — и побежал по лестнице.

Валентина глянула в зеркало — и не узнала себя. Ужас в глазах, потонувших в чем-то мертвенно-бледном. Грабитель! Но почему так в наглую, не позвонил, не проверил, есть ли кто дома… Засек, что ушел муж, а с ней справится?.. Боже, но откуда ему знать, что она осталась одна?

Откуда? Внезапно догадка ударила ее так, что она едва устояла на ногах. Киллер под видом грабителя! Замечательно!

Зашел — увидел — убил — обворовал. Кто подумает на мужа, веселящегося сейчас черт те где?

А Мурманск суетился, смеялся, все кругом шумело, ворочалось, скрежетало… Нелепые будни наводили вид, что не существует наемных убийц, что нет дуэли киллеров, что все идет, как надо, и не было никому до нее никакого дела… Она закатила Шрамко истерику. "Выговорилась? — спросил он, спокойно и с достоинством переждав ее эскапады. — Теперь слушай меня. Напрямую с Исполнителем я тебя не свяжу. Нет, нет, не упрашивай, иначе все погубишь… Вот тебе телефон Олега Рыбальченко. Предложишь ему свой план, он передаст его дальше по цепочке…"

План у Валентины созрел мгновенно и восхитил ее своей простотой: в течение двух вечеров Игорь будет выгуливать собаку — возле их дома много укромных и темных мест, киллеру стоит только затаиться и ждать. «Принято», — сказал Рыбальченко.

Двух вечеров оказалось мало. Ни лаской, ни упреками, ни мольбами, ни криками ей не удалось выгнать мужа на прогулку.

Он или хохотал, или молчал, или материла в ответ, посылая ее саму по собачьим надобностям.

Его проинформировали! У Валентины не осталось ни тени сомнения в том, что снова идет шулерская игра.

И вот в один из вечеров она отперла дверь и вздрогнула: кровь на полу. Из Игоревой комнаты сочился тонкий ручеек.

После неудачи с реализацией плана Валентина поставила Олегу Рыбальченко железное условие: либо они убивают Покровского прямо в квартире, причем в самое ближайшее время (вот-вот возвратятся дочери из Санкт-Петербурга), либо она с ними порывает и будет всеми возможными способами добиваться возвращения задатка с учетом инфляции.

Они ее еще узнают!

Выходит, ультиматум сработал… Она шагнула вперед, но тут же отступила обратно, с размаху стукнувшись о дверь.

Страшно!.. Интересно, как они вошли? Когда Игорь дома, он лично проверяет запоры на обеих дверях, и чужаку никак не проникнуть в их квартиру. Неужели его убил кто-то из хороших знакомых? А почему бы и нет? Наемное убийство — бизнес, а в бизнесе друзей нет.

Не раздеваясь, Валентина бросилась на кухню. Так и есть!

Бутылки, объедки… Приятеля принимал. Судя но всему, хорошо напоследок нажрался. Однако… Да Игорь ли там?! Три торопливых шага, два замедленных, потом на цыпочках приблизилась к роковой комнате, заглянула через дверной косяк.

Он лежал на полу, лицом вниз, в луже крови, с нелепо раскинутыми руками. Конец котенку! Игорь — без сомнения!

И — уже с облегчением (страх отступил), с некоторым даже весельем — сняла пальто, шапку, схватила сумку, чтобы выгрузить продукты в холодильник, пока не думая о том, что делать дальше — звонить в милицию, в больницу? Сунула в морозилку мясо, присела на корточки, отыскивая на нижней полке место для сыра, и вдруг почувствовала руку на своем плече…

Втянув голову в плечи, скосила глаза. Над ней возвышался…

Игорь! Лицо в крови, глаза навыкате… Завизжав, она бросила в него кусок сыра и, пружинно вскочив, кинулась в коридор.

Дура! — раздался хриплый голос. — Я тебя не лапал, а просто отодвигал, — Игорь шумно забулькал минералкой, которую пил прямо из горлышка…

Принять пьяного — за мертвого, блевотину — за кровь! В этом, в общем-то, не было ничего удивительного, тем более, что Игорь, «отрубившись», изрыгал одно красное вино (ничем не закусывал), но Валентина чувствовала себя полной идиоткой.

Прошло время…

Она сидела полуразвалившись в кресле, в очень неудобной позе, подогнутая нога давно онемела, шея ныла от неподвижности.