Оксана Очкурова - 100 знаменитых катастроф

Во время дежурства в ночь со 2 на 3 декабря оператор блока контроля за состоянием газгольдеров [12]с опаской поглядывал на приборы. Ведь не напрасно же некоторые специалисты утверждали, что установленные американцами запорные клапаны газгольдеров не отвечают требованиям безопасности. Но стрелки приборов колебались у деления «норма» даже тогда, когда белесая пелена выброса заволокла заводские строения. Позже оператор ничего не помнил и не чувствовал. В бессознательном состоянии его доставили в госпиталь.

А тем временем сжиженное вещество с силой вырывалось из подземных цистерн, тут же превращаясь в летучий газ. Это был метил-изоцианат (CH 3—N=C=0) – высокотоксичный газ с резким запахом и высокой реакционной способностью, токсичность которого превышает отравляющую силу фосгена в 2–3 раза. На предприятии это ядовитое вещество служило промежуточным продуктом при изготовлении пестицидов – химических средств для борьбы с сельскохозяйственными вредителями и сорняками. Тридцать тонн (по другим источникам – 43 тонны) его оказалось более чем достаточно, чтобы полностью заполнить ядовитыми парами воздушный бассейн города.

Заводской гудок разбудил расположенный вблизи рабочий поселок. Но люди, решив, что вспыхнул пожар, поспешили к предприятию. Многие из них получили здесь смертельные дозы отравления.

А между тем несильный ветер со скоростью 5 км/ч понес вырвавшиеся из стальных цистерн пары в юго-восточном направлении. Поскольку ночь была прохладной, они не поднимались вверх, а стелились по земле. Смертоносное облако толщиной пять метров, словно утренним туманом, накрыло городские районы площадью 40 км 2.

«В воздухе приторно пахло сеном, – вспоминали очевидцы, – была плохая видимость. Кружилась голова, резало глаза, многих тошнило. Обессиленные люди падали прямо на улицах».

На железнодорожном вокзале, расположенном в двух километрах от химического завода, погибли все служащие, находившиеся в ту роковую ночь на дежурстве, и люди, ожидавшие поезда.

Тысячи и тысячи жителей города, вдыхая отравленный воздух, бросились наутек из своих жилищ. Они страдали от острого жжения в глазах, неудержимого кашля, приступов рвоты. Немало горожан так и не проснулись: смерть настигла их в постели.

Инцидент в Бхопале стал одной из крупнейших техногенных аварий XX века, таким же международным символом техногенной катастрофы и экологического сопротивления, как и Чернобыль. Заражению подверглась территория длиной 5 км и шириной 2 км. Катастрофа нанесла и неисчислимый урон окружающей природе. Поля и дороги были усыпаны погибшими животными и птицами. Токсичным газом был полностью уничтожен урожай в радиусе 100 миль (167 км). Долгое время пораженная земля оставалась бесплодной. В результате аварии погибли 4035 человек (а не 3350, как сказано в Книге рекордов Гиннесса), около 20 000 потеряли зрение и у 200 000 человек (это четверть населения города!) отмечались серьезные поражения головного мозга, параличи и т. д. Эти люди стали инвалидами, а в последующие годы от болезней, вызванных отравлением, скончались еще около 20 тысяч человек. У жертв катастрофы до сих пор рождаются больные дети. Перед этой трагедией бледнеет Чернобыль. В Бхопале произошла самая масштабная, самая смертоносная техногенная катастрофа в истории человечества.

Самое поразительное во всем этом то, что никто до сих пор так и не наказан, а сама память о массовом отравлении в Бхопале тщательно стирается, как опытный преступник стирает с рукоятки ножа кровавые отпечатки. А ведь тогда в городе погибло по меньшей мере в семь раз больше людей, чем в Нью-Йорке при атаке на здания Международного торгового центра. Причем бхопальское преступление квалифицируется решением индийского суда как «умышленное убийство», а отнюдь не «преступная халатность», и по законам страны государство обязано преследовать в судебном порядке виновных гнуснейшей разновидности массового человекоубийства – ради прибыли. И этот факт подлинный: на заводе один за другим отключались предохранительные устройства, предназначенные для предотвращения такой трагедии, чтобы повысить прибыльность производства пестицидов. Суд также заметил, что «права на жизнь и на свободу в статье 21 Конституции Индии включают в себя право на воздух и воду, свободные от загрязнения».

Но ни сразу после трагедии, ни сейчас, 20 лет спустя, виновные не предстали перед судом. Местонахождение бывшего главного исполнительного директора «Юнион Карбайд» Уоррена Андерсона, которому грозит по статье «убийство» до 20 лет тюрьмы, до сих пор «неизвестно». Власти США игнорировали запросы индийской стороны, они не арестовали Андерсона и более того, дали ему шанс благополучно «исчезнуть». За двадцать лет американские спецслужбы и прочие розыскные органы и пальцем не пошевелили, чтобы напасть на его след. «Разве мог Джордж Буш допустить, чтобы бывшему главному исполнительному директору престижной американской мультинациональной корпорации угрожала процедура экстрадиции, начатая страной третьего мира?» – спрашивает Доминик Лапьер, автор книги «Пять минут после полуночи в Бхопале», посвященной индийской трагедии. Конечно, нет. Что значит для американцев жизнь человека, живущего в «нецивилизованной стране», по сравнению с жизнью их гражданина.

Конечно, если уж не правительство США, то исполин «Доу Кемикалз», поглотивший в 1999 году «Юнион Карбайд», мог бы принять на себя ответственность за террористическую атаку на четверть миллиона жителей Бхопала, на экологию центрального штата крупнейшей азиатской державы. Природа ждет ликвидации очага химического заражения. Жертвы – медицинской помощи и компенсации. Но на месте брошенного сразу после аварии завода лежат сотни тысяч тонн ядовитых отходов. Эти горы яда медленно просачиваются в подземные воды, питающие колодцы окрестных индийских деревень. Отравленных газом травят вторично…

Попытки международных организаций, пытающихся убедить деловые круги компании «Доу Кемикалз» взять на себя ответственность за экологический ущерб, а международное сообщество – выработать нормы международной ответственности за подобные действия, разбиваются о тупое безразличие. В начале декабря 2002 года состоялся марш женских организаций и лиц, выживших в Бхопальской катастрофе. Они устроили протест у ворот «Доу Кемикалз» в Бомбее, принеся туда загрязненную землю и воду из Бхопала. В ответ компания подала в суд на организаторов протеста за то, что они сорвали работу компании, и потребовала возместить ущерб в размере 10 тыс. долларов США. В январе 2003 года Гринпис организовал доставку нескольких контейнеров отходов из Бхопала к самому крупному химическому заводу «Доу Кемикалз» в Европе, расположенному в Нидерландах, и издал доклад, свидетельствующий о серьезности загрязнения в Бхопале. Никакой реакции!