Оксана Очкурова - 100 знаменитых катастроф

В СССР гибель подводников так и не была признана на официальном уровне. Стратегический ракетоносец готовили к боевому дежурству в крайней спешке, с отзывом офицеров из отпусков и комплектацией боевых частей матросами с других лодок. Даже список личного состава, выходящего в море, оставляемый в штабе дивизии, не был составлен по форме. Не вернувшиеся из похода моряки все это время считались пропавшими без вести, поэтому родственники долгое время не могли добиться назначения пенсии. Почти через 30 лет, после распада СССР, им были выданы свидетельства о смерти мужей, отцов, сыновей. Сегодня имена всех 98 членов экипажа К-129, трагически погибших на боевом посту, выбиты на памятной доске в кафедральном Николо-Богоявленском морском соборе в Санкт-Петербурге.

Столкновение надводного и подводного судов, произошедшее в 1973 году в Японском море, отнесено к разряду навигационных происшествий с тяжелыми последствиями. Погибло 27 человек, из них 16 офицеров, 5 мичманов, 5 матросов и один гражданский специалист.

Таран, как правило, оказывается смертельным для подводных лодок, поэтому можно считать, что экипажу атомной подводной лодки К-56 повезло: большая его часть осталась в живых. Виновными в трагедии объявили очень многих – живых и мертвых, действительно допустивших роковые ошибки и предпринявших все возможное, чтобы спасти экипаж и подлодку. Споры о том, чьи действия на самом деле привели к столкновению – командования К-56 или «Академика Берга», – ведутся и по сей день. Тогда же, в 1973 году, по старой советской привычке, по-тихому уменьшили количество звездочек на погонах офицерского состава обоих судов, на словах поблагодарили отличившихся в борьбе за живучесть лодки и приложили все усилия к тому, чтобы широкой публике об этом происшествии стало известно как можно меньше.

13 июня 1973 года на одном из полигонов Японского моря была успешно завершена программа экспериментальных ракетных стрельб крылатыми ракетами П-6, проводимая крейсером «Владивосток», большим ракетным кораблем «Упорный» и атомной подводной лодкой К-56 проекта 675 («раскладушка»). Все ракеты попали в цель, была получена оценка «отлично», и моряки в приподнятом настроении возвращались на базу, где их ожидало довольное командование и долгожданный отпуск. На К-56, которая шла в надводном положении, помимо ее «родного» экипажа, находился офицерский состав подводной лодки К-23 и заводские специалисты-наладчики из Ленинграда.

В 21.00 все находившиеся на подводной лодке собрались в кают-компании на традиционный для российского Военно-морского флота вечерний чай. Атмосфера была радостная, моряки шутили, травили веселые флотские байки. Никто даже представить не мог, что через несколько часов им придется вступить в жестокую борьбу за свою жизнь, а для некоторых этот вечерний чай окажется последним…

Старший на борту – заместитель командира дивизии ракетных атомных подводных лодок капитан 1 ранга Ленислав Филиппович Сучков – сразу после чая ушел спать в каюту командира. В жилом аккумуляторном отсеке устроилось на ночь 36 человек – вдвое больше положенного. Еще около 20 человек ночевали в носовом торпедном отсеке. Командиры экипажей К-56 и К-23, капитаны 2 ранга Александр Четырбок и Леонид Хоменко играли в кают-компании в нарды.

В час ночи субмарина в надводном положении на скорости 12–14 узлов огибала мыс Поворотный в заливе Петра Великого. До базы оставалось около четырех часов хода. Хотя с сопровождавшего подлодку до мыса крейсера «Владивосток» сообщили о надводной цели, идущей навстречу К-56, радиолокационная станция, весь день работавшая с предельной нагрузкой, была переведена в так называемый «горячий резерв», а проще говоря – выключена. Противотуманные сигналы (гудки, удары в рынду) также не подавались – видимость перед мысом была хорошей. Но, обогнув Поворотный, подводная лодка внезапно очутилась в полосе плотного тумана, на экране срочно включенной радиолокационной станции возникли отметки сразу четырех целей, но определять, кто они и куда движутся, было уже некогда – прямо перед К-56 из тумана вынырнули красно-зеленые ходовые огни большого надводного судна.

Подводная лодка страшно затряслась от реверса – самого полного хода назад, – но уйти от столкновения было уже невозможно. К-56 подставила под удар правый борт. Надводное судно, которым оказался «Академик Берг», на скорости 9 узлов врезалось в корпус подводной лодки почти под прямым углом. Огромная пробоина образовалась на стыке первого и второго отсеков, в которые сразу же хлынула вода. Но не она представляла главную опасность для людей, находившихся в этой части подводной лодки. Всего двух минут с момента столкновения хватило для того, чтобы попавшая в аккумуляторные батареи вода вызвала гидролиз, вследствие которого кислота начала разлагаться на водород и хлор. В третьем отсеке слышали, как из второго стучали чем-то тяжелым, потом стук стал резче и чаще, а еще через несколько секунд все затихло…

Восстановить происходившее во втором отсеке стало возможным уже после того, как лодка оказалась на суше и из нее извлекли тела погибших. Сразу после удара капитан 1 ранга Ленислав Сучков выскочил из каюты и скомандовал по громкой связи: «Начать борьбу за живучесть корабля!» Эта команда была последней записью в вахтенном журнале центрального поста. В отсек хлынула вода, погас свет, у людей началась паника. Дыхательных аппаратов на всех не хватало, некоторые пытались покинуть отсек (нескольким это в результате удалось), что означало бы освободить путь смертельному газу и обречь на гибель людей, находящихся в других частях подводной лодки. К тому же вместе с К-56 и двумя экипажами на дно могли пойти ядерные реакторы и торпеды с атомным боезарядом. Неизвестно, как сложились бы события, не окажись во втором отсеке командир БЧ-5 капитан 2 ранга Леонид Матвеевич Пшеничный, бывший штангист, кандидат в мастера спорта. Он вышел на связь по аварийному телефону, описал ситуацию во втором отсеке, но главное – ему удалось загерметизировать переборку второго отсека и не подпускать к ней людей, в панике рвавшихся в третий отсек. Ни люди, ни ядовитые пары хлора не смогли покинуть эту часть подводной лодки. Его так и нашли – на рукоятке переборочной двери. Точно так же погиб еще один герой из второго отсека К-56 – капитан 1 ранга А. Логинов, перекрывший дверь в первый отсек.

В первом отсеке находилось 22 человека, в основном члены экипажа К-23. Отсек располагал всего семью изолирующими дыхательными аппаратами (ИДА), на каждом из которых были бирки с именами членов экипажа К-56, что означало гибель для 15 человек из другого экипажа, самому старшему из которых было 25 лет. Он и принял на себя командование в торпедном отсеке. Это был лейтенант Александр Николаевич Кучерявый. Его жена в этот день рожала, в отсеке об этом знали, и мичман Сергей Гасанов отдал лейтенанту свой аппарат. Кучерявый отказался от маски, в которой трудно было отдавать команды, и тогда остальные шестеро членов экипажа К-56, бирки с чьими именами были на дыхательных аппаратах, тоже сняли свои маски. Команды лейтенанта исполнялись быстро и четко – всем хотелось жить. Заделать трещину, из которой хлестала ледяная вода, не удалось, помпа также не помогла, все перебрались палубой выше. Отливной клапан помпы остался открытым, и морская вода вливалась через него в отсек еще быстрее, чем через пробоину в борту лодки. Для того чтобы закрыть его, необходимо было пронырнуть в полной темноте через два затопленных люка. После нескольких неудачных попыток это наконец удалось сделать матросу Степану Казаны, молдаванину по национальности. К этому времени вода поднялась настолько высоко, что воздушной подушки оставалось всего полтора метра, а поднявшиеся на койки верхнего яруса люди находились по грудь в холодной воде.