Вячеслав Маркин - Я познаю мир. Великие путешествия

Магеллан верил, что пролив должен быть, если не на 35° ю.ш., то южнее. И он предложил проект экспедиции королю Португалии Мануэлу, который его отверг. Тогда Магеллан покинул родину, отказался от португальского подданства и отправился в Испанию, где король Карлос I в марте 1518 года подписал с Магелланом соглашение об экспедиции. Целая флотилия — 5 кораблей и 319 человек, отправились из Севильи 20 сентября 1519 года во главе с Магелланом на флагманском корабле «Тринидад». Капитаны всех остальных кораблей были испанцы.

Чуть больше двух месяцев продолжался путь до Бразилии, его подробно описал итальянец Антонио Пигафетта, взятый специально как хроникер-летописец.

Пролив, соединяющий два океана, уже давно искали и испанцы, и португальцы, но никто не отправлялся в плавание с такой уверенностью в успехе, как Магеллан.

13 декабря пять судов флотилии вошли в необыкновенно красивый залив Рио-де-Жанейро. Здесь стояли месяц и под Новый год двинулись дальше, расставшись вполне мирно с туземцами, поразившими моряков Магеллана своим добродушием и щедростью.

Две недели потерял Магеллан в водах Ла-Платы, этого широченного залива, принятого за пролив между океанами. И снова на юг! И чем дальше, тем суровее и неприветливее становятся берега. Исчезают леса, а потом и травы. Голые скалы поднимаются до самого горизонта, стаи птиц вьются под ними, а у подножия их лежат туши флегматичных тюленей, засыпаемые снегом. Солнце почти не появляется, не в силах пробить облака. Холодный ветер вздымает штормовые волны, рвет паруса кораблей. Только один человек знает, зачем они сюда пришли и только один он верит, что найдет пролив.

Два месяца плыли от Ла-Платы до бухты Сан-Хулиан, а преодолели лишь 12 градусов по широте. До полюса еще далеко, всего 49-й градус южной широты, но холоднее, чем в Норвегии...

Казалось, ничего живого кругом не осталось, но вдруг однажды на холме возникла огромная человеческая фигура, одетая в шкуры. Широкое лицо было расписано красными полосами, глаза обведены желтыми кругами, а на щеках — два красных сердца. Ноги у этого человека казались большими и лохматыми. Они назвали его «патагоно». «Пата» — по-испански — большая нога (лапа). Ноги туземцев были обернуты шкурами и напоминали лапы животных. Отсюда и вся страна на юге Южной Америки получила имя — Патагония.

Великаны-патагонцы оказались такими же добродушными и наивными, как и их соседи на благословенном теплом Севере. Они были слишком большими и сильными, чтобы их можно было поймать, но испанцы обманом надели им на ноги кандалы и затащили в трюм — такую диковинку надо обязательно показать в Испании.

Наступила весна, удлинился день, возродилась надежда дойти до пролива. Магеллан прибегает к новой тактике: посылает самый легкий, быстроходный корабль «Сант-Яго» в разведку обследовать все бухты, чтобы лишний раз не заходить в них, принимая за пролив.

...Ушел «Сант-Яго» и пропал. Но вот однажды на вершине холма появились два человека, оборванные, изможденные, еле державшиеся на ногах. Их приняли сначала за патагонцев, но это были два матроса с «Сант-Яго», сообщившие, что корабль разбит, а команда осталась на берегу богатой рыбой реки. Матросы шли вдоль берега почти две недели. Осталось четыре корабля.

Нелегок был путь на юг, вот-вот должны были начаться непроходимые льды. Тогда — полное поражение. Но пока под килем волны океана, флотилия движется на юг.

При виде разбитого «Сант-Яго» даже Магеллан, этот несгибаемый человек, растерялся и совершил бессмысленный поступок: на два месяца он останавливается, дожидаясь весны, чтобы потом повернуть к Африке.

Он не чувствует, что цель близка, и он напрасно теряет время, терзаясь сомнениями. Но все же адмирал преодолел отчаяние. И отдал приказ: «Сняться с якоря!» Корабли снова идут вперед, на юг.

Всего три дня проплыли вдоль берега, как за белыми скалами Мыса Дев (был День Великомучениц) открылась бухта с обрывистыми берегами, за которыми высились заснеженные горы. Бухта уходила далеко в сушу и была похожа на норвежский фьорд, суровый и величественный. Магеллан приказал двум кораблям обследовать залив, пройти по нему как можно дальше, и возвратиться не позже, чем через пять дней.

В эти дни страшная буря обрушилась на стоящие на якоре суда. Их спасло только то, что скалы были достаточно далеко. Думая о двух парусниках, отправившихся в разведку в узкий фьорд, Магеллан был почти убежден, что они погибли. А это означало полный крах всей экспедиции.

Но вот, на исходе пятого дня появился парус, за ним второй! Огонь вспыхивает по бортам судов, стреляют пушки. Что это? Победный салют? Значит, пролив найден!

Капитаны докладывают: в глубине бухты они вошли в пролив, за которым виднелся другой, а за ним — третий, кончавшийся широкой бухтой...

Да, это похоже на проход в другой океан. Магеллан поднимает паруса на всех судах и они полным ходом углубляются в стиснутый суровыми скалами фьорд. Был день Всех Святых, поэтому Магеллан дает проливу название — Тодос-Лос-Сантос. А пролив оказался похож на лабиринт: кончался, казалось бы, тупиком один фьорд, но за поворотом начинался другой. Это была система проливов, иногда узких, иногда расширяющихся. Мрачно было в этом лабиринте, вокруг — ничего живого, ничего светлого, кроме вздыбленных высоко в небо снежных вершин. Зловещая тишина мертвого мира. Страх забирается в души суеверных людей. Куда они попали? Не врата ли это в царство дьявола? Но нить пути не обрывается — из пролива в пролив...

Каким-то чудом им удалось не сесть на камни и мели, пройти в узких расщелинах. И опять, в который раз возникают сомнения — войти-то вошли, но есть ли выход из лабиринта? Тут Магеллан проявляет свое искусство морехода. Он оказался гением в своем деле. После 38 дней блуждания в суровых теснинах стало ясно, что проход найден. Магеллан обсуждает с капитанами вопрос: вернуться ли на родину с тем, чтобы на следующий год прийти к уже разведанному проливу с новой флотилией или продолжить путь к Молуккским островам и совершить кругосветное путешествие?

Корабли изношены. Команда устала. Продовольствия осталось мало. Впереди — мучительный, долгий путь... Но Магеллан тверд: «Идти вперед и открыть то, что обещал!» Несмотря ни на что...

Капитанам он, правда, сказал, чтобы они держали в секрете, что продовольствие на исходе, лучше если команда не будет знать об этом.