Николай Непомнящий - 100 великих событий ХХ века

Обширный документ, представленный ЦК комиссией под руководством секретаря ЦК П.Н. Поспелова, – итог интенсивной работы большой группы сотрудников ЦК КПСС, Генеральной прокуратуры и КГБ СССР. Этот один из ключевых источников по рассматриваемой проблеме не был введен в научный оборот. О нем лишь вскользь упоминалось, анализ содержания документа полностью отсутствовал. Наконец, для восстановления истории создания доклада о культе личности недоставало диктовок Хрущева от 19 февраля 1956 г., вошедших частично или полностью в текст его речи, произнесенной на съезде 25 февраля.

В Архиве Президента РФ, к счастью, сохранились не только диктовки Хрущева, но и все варианты его доклада с точным указанием даты завершения работы над ними, со всеми замечаниями, которые делали члены Президиума ЦК. Секретная часть работы XX съезда тщательно готовилась, и подготовка эта сопровождалась острыми дискуссиями в Президиуме ЦК. Обеспокоенность части руководящего ядра партии по поводу возможного привлечения к ответственности за преступления, совершенные при Сталине, нарастала с каждым днем. Сразу же после смерти Сталина новое руководство Министерства госбезопасности (МГБ) СССР предало широкой огласке действия органов госбезопасности по фальсификации судебных дел; сообщалось, что широко применялись пытки и истязания заключенных и что Сталин причастен к этим преступлениям.

В печати были опубликованы факты, связанные с фальсификацией «дела врачей», «дела грузинских политических деятелей», «ленинградского дела». В этой связи были преданы гласности методы работы следственного отдела МГБ по особо важным делам. Группу сотрудников этого министерства уволили и даже арестовали. Из тюрем и ссылок были возвращены близкие родственники и друзья членов Президиума ЦК КПСС и других руководящих работников.

Затем последовали обращения в ЦК и правоохранительные органы родственников других пострадавших – жертв репрессий 30‑х гг. Количество освобожденных нарастало с каждым днем. Они рассказывали о пытках и истязаниях во время следствия, о нечеловеческих условиях содержания в лагерях. Резонанс от этих рассказов усиливался признанием властей в том, что невиновные люди были оклеветаны.

Процесс реабилитации захватывал широкие социальные группы. С каждым днем тайные дела, творившиеся в сталинских застенках, становились явными. За короткое время были пересмотрены дела генералов К.Ф. Телегина, В.В. Крюкова, B.C. Голушкевича, И.А. Ласкина, адмирала В.А. Алафузова и других военачальников. Многих из них арестовали во время войны или после ее окончания и по несколько лет содержали под стражей без следствия и суда.

В середине 50‑х гг. была реабилитирована группа руководящих комсомольских работников, видные специалисты авиационной промышленности, Главного артиллерийского управления, значительное количество крупных партийно-советских работников, а также большая группа генералов, которые во время Великой Отечественной войны попали в немецкий плен. Первое открытое сообщение о бесчинствах, которые творились в органах госбезопасности, о фальсификации следственных дел появилось весной 1953 г. Инициатором таких публикаций был Л.П. Берия. После его ареста появились сообщения о том, что он несет прямую, а может быть, и главную ответственность за политические репрессии 30–40‑х гг. В связи с подготовкой судебного процесса над Берия и его сообщниками следственные органы рассмотрели дела партийных и советских работников, осужденных после того, как летом 1938 г. Берия появился в НКВД в качестве его руководителя и начальника государственной безопасности. Тогда и были расстреляны видные партийно-государственные деятели Р.И. Эйхе, П.П. Постышев, Я.Э. Рудзутак, А.В. Косырев. Вместе с рассмотрением правомерности осуждения отдельных личностей, прокуратура, опираясь на документы, которые предоставлялись МГБ и лично министром госбезопасности А.И. Серовым, осуществила проверку некоторых политических процессов, групповых судебных дел. Во всех случаях открывалась грубая фальсификация, основанная на так называемых «признательных показаниях» осужденных, которые добывали пытками.

В ходе следствия по делу Берия и его сообщников – В.Н. Меркулова, В.Г. Деканозова, Б.З. Кобулова, С.А. Гоглидзе, П.Я. Мешика, Л.Е. Влодзимирского – был выявлен большой и очень важный материал, раскрывавший факты незаконных репрессий, фальсификации следственных дел, применения пыток и истязаний заключенных. Судебный процесс, состоявшийся в Москве 18–23 декабря 1953 г., был закрытым. Но, после того как приговор суда был приведен в исполнение, по указанию Президиума ЦК текст обвинительного заключения по этому делу – 48 страниц типографского текста – был разослан в местные партийные организации. С ним знакомили партийных функционеров вплоть до членов райкома партии, руководителей кафедр общественных наук.

Таким образом, в конце 1953 г. большая часть партийного актива была информирована о преступлениях, совершенных в 30–40‑е и в начале 50‑х гг. органами госбезопасности, о фальсификации судебных дел, о пытках и истязаниях, которые применялись в широких масштабах.

Осенью 1955 г. органы госбезопасности активизировали работу по пересмотру дел партийно-советских работников, осужденных в 1937–1939 гг. При этом вскрывались и грубые фальсификации дел, и методы, которыми добывались «признательные показания». Волна разоблачительных материалов становилась все больше. Президиум ЦК вынужден был активно заниматься рассмотрением фальсифицированных дел, реабилитировать безвинно пострадавших. С каждым днем нарастал поток обращений к членам Президиума ЦК с просьбой пересмотреть дела жертв политических репрессий 1930–1940‑х гг. «После смерти Сталина, – вспоминал А.И. Микоян, – ко мне стали поступать просьбы членов семей репрессированных о пересмотре их дел. Я отправлял эти просьбы Руденко (генеральный прокурор СССР). Очень много случаев было, когда после проверки полностью они реабилитировались. Меня удивляло: ни разу не было случая, чтобы из посланных мною дел была отклонена реабилитация».

Прокуратура и КГБ рассматривали дела репрессированных, принимали решения о реабилитации и направляли все документы в Комитет партийного контроля для решения вопроса о партийности реабилитированных. После этого окончательное решение по всему делу принималось Президиумом ЦК КПСС.

Прокуратура и КГБ работали очень активно. И, безусловно, в этом они опирались на поддержку Хрущева.

К осени 1955 г. в Президиуме ЦК сосредоточился значительный материал о политических репрессиях и ответственности Сталина за совершенные преступления в отношении коммунистов и партийных руководителей во второй половине 30‑х гг. Внимание Хрущева к этим проблемам резко усилилось. В чем причины такого изменения позиции Хрущева? Это очень важный вопрос, и он еще требует исследования. Нужны новые дополнительные документы, чтобы раскрыть мотивы, определявшие действия верхушки партии в 1953–1957 гг.