В. Новиков - Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XX века.Книга 1

Перед героем вновь всплывает пятно лунного света в изножии его Кровати. Атанасиус Пернат — отчего ему знакомо это имя? Когда-то давным-давно он перепутал свою шляпу с чужой (и она пришлась ему как раз впору). На ее белой шелковой подкладке золотыми буквами было написано имя владельца — «Атанасиус Пернат».

Герой снова ощущает себя Пернатом. К нему, граверу-реставратору, приходит неизвестный и приносит книгу, в которой нужно поправить инициал, сделанный из двух листиков тонкого золота. Пернат начинает листать книгу, перед ним встают поразительные видения. Одно из них — сплетенная в объятиях пара, на его глазах принявшая целокупную форму полумужчины-полуженщины, гермафродита, и сидящая на перламутровом троне в короне из красного дерева. Очнувшись от видений, Пернат хочет найти человека, принесшего книгу, но тот исчез. Пернат пытается — и не может — вспомнить его облик. Только представив себя на его месте, Пернат чувствует, что становится похожим на него: безбородое лицо, выпуклые скулы, раскосые глаза — да это же Голем! О Големе существует легенда. Когда-то давным-давно один раввин по канонам каббалы изготовил из глины искусственного человека, Голема, чтобы тот помогал ему в качестве служки. Голем влачил жалкое полуосознанное существование и оживал, только когда раввин вкладывал ему в рот записку с магическими знаками. Однажды, когда он забыл вынуть ее, Голем впал в бешенство и начал крушить все вокруг. Раввин бросился к нему и вынул бумажку со знаками. Тогда истукан замертво рухнул на землю. Говорят, что он появляется в городе каждые тридцать три года.

Пернат видит себя во дворе, рядом с ним — студент Хароузек в потертом летнем пальто с поднятым воротником. Студент ненавидит старьевщика и уверяет Перната, что именно он, Хароузек, виноват в смерти сына старьевщика, доктора Вассори, глазного врача-шарлатана (Вассертрум же винит в этом доктора Савиоли). Савиоли — это имя молодого господина, снявшего комнату рядом с каморкой Перната.

Пернат получает письмо от женщины, которую недавно спас от старьевщика. Она просит его о встрече. Ангелина — так зовут женщину — помнит Перната с детства. Сейчас она нуждается в его помощи: старьевщик Вассертрум хочет довести заболевшего доктора Савиоли до самоубийства. Ангелина замужем, она боится, что муж узнает о ее измене, и отдает Пернату на хранение свою переписку с Савиоли.

По соседству с Пернатом живет Шмая Гиллель, архивариус в еврейской ратуше, с дочерью-красавицей Мириам. Мириам чиста душой и живет в предвкушении чуда, которое преобразит жизнь. В то же время ей так дорого само ожидание, что иногда она хочет, чтобы чуда не произошло. В своих видениях Пернат ощущает себя Големом, а Шмая Гиллель кажется ему раввином-повелителем, и это своеобразно окрашивает их реальные взаимоотношения. Пернат вырезает на лунном камне камею с портретом Мириам, которая напоминает ему изображения древней книги, так взволновавшей его. Пернат любит Мириам, но еще не осознает этого, а прежде чем он поймет, случится еще многое: встречи с Ангелиной, лихорадочные речи Хароузека, полные ненависти к Вассертруму (как выясняется, старьевщик приходится ему отцом); козни Вассертрума, в результате которых Пернат попадает в тюрьму по ложному обвинению; его мистическое общение с Мириам, множество посетивших его видений…

Выйдя из тюрьмы, Пернат бросается искать Шмаю Гиллеля и его дочь и видит, что квартал уничтожен, идет реконструкция этого района города. Пернат не может найти и своих друзей — кукловода Цвака, слепого Нефтали Шафранека. В отсутствие Перната умер старьевщик Вассертрум, а студент Хароузек покончил с собой на его могиле, завещав треть доставшегося от Вассертрума наследства Пернату.

Пернат собирается истратить эти деньги на поиски Шмаи Гиллеля и его дочери. А пока он снимает квартиру в единственном не тронутом реконструкцией доме во всем квартале — в том самом, где, по преданию, иногда видели Голема. На Рождество, когда Пернат сидит у зажженной елки, ему является его двойник — Голем. В доме начинается пожар. Пернат спускается вниз по веревке, ему видятся в одном из окон Гиллель и Мириам, он радостно окликает их… и срывается с веревки.

Вдруг герой приходит в себя: он лежит на кровати, в изножии которой пятно лунного света. А Пернат — вовсе не его имя, оно написано на белой шелковой подкладке шляпы, которую он накануне перепутал со своей в соборе в Градчанах. Герой пытается пройти по следам Перната. В одном из кабачков поблизости он узнает, что тот женился на Мириам. Наконец после долгих поисков герой оказывается у дома Перната близ «Стены у последнего фонаря», «где ни одна живая душа не может жить». На двустворчатых воротах — бог-гермафродит на перламутровом троне. Старый слуга, с серебряными пряжками на башмаках, в жабо и старинного покроя сюртуке, берет шляпу, и перед героем в пролете ворот появляется сад и похожий на храм мраморный дом, а на ступеньках Атанасиус Пернат и Мириам. Мириам так же хороша и молода, как во сне героя, а лицо Перната кажется герою собственным отражением в зеркале. Возвращается слуга и отдает герою его шляпу.

В. С. Кулагина-Ярцева

(Aus den Aufzeichnungen des Malte Laurids Brigge)

Роман (1910)

Герой повествования, двадцативосьмилетний датчанин Мальте Лауридс Бригге, последний представитель знатного рода, оказывается в Париже в полном одиночестве и на грани нищеты. Его наблюдения отныне сосредоточиваются на том, как живут в Париже отверженные: ночлежки, вонь хлороформа в больнице для бедных, грохот трамваев, нищие, продающие что-то или пытающиеся всучить прохожему какую-нибудь ерунду за бесценок, — в унизительной для всех бедности люди теряют индивидуальность, проживают не свою жизнь и умирают не «своей смертью». Весь опыт духовной культуры человечества, накопленная веками мудрость, решает Мальте, не в состоянии помочь человеку противостоять той стандартизации, которая навязывается ему окружающей действительностью, потому что познание было извечно направлено в основном на то, что окружает человека, но не на него самого. Герой полагает, что в течение долгих веков человечество оперировало исключительно поверхностными и несущественными знаниями, по-прежнему оставаясь загадкой для самого себя. Тот, кто нашел в себе силы взглянуть в глаза этой горькой правде, по его мнению, немедленно должен начать что-то делать, чтобы наверстать упущенное. Вот почему садится он писать свои записки. Его работа — акт духовного подвижничества. Мальте и сам сознает, сколь непосильна поставленная задача. Тяжкий путь его познания должен привести к обретению целостного мировоззрения, единственно способного пролить свет на изначальный смысл человеческого бытия. И смерти тоже. Смерть для больного Мальте — логическое и необходимое завершение жизни. У каждого человека должна быть «своя смерть», из этой жизни вытекающая.