Вячеслав Бондаренко - 100 великих русских эмигрантов

Почти сразу же Врангелю пришлось возглавить отражение мощного красного наступления на Крым. В апреле первый штурм Перекопа был сорван белыми, в ряде мест красным нанесли чувствительные контр-удары, что заставило большевистское руководство временно отказаться от идеи вторжения в Крым. В апреле-ноябре 1920 г. там существовало государство, служившее для Врангеля своеобразным «полигоном», на котором отрабатывалась выношенная им государственная модель.

Сам Врангель так описывал свою идею: «Единственным средством приостановить непрерывную анархию в России является сохранение в ней здорового ядра, которое могло бы объединить вокруг себя все стихийные движения против тирании большевиков. Не новым наступлением на Москву, а объединением всех борющихся с коммунистами народных сил может быть спасена Россия от этой опасности, которая грозит переброситься на Европу».

«Руководящий период» Врангеля оказался весьма для него насыщенным. Возглавив вооруженные силы, он переименовал их из ВСЮР в Русскую армию. В июне ее численность составляла 32 тысячи штыков и 12 тысяч сабель, на вооружении армии состояли 1144 пулемета, 272 орудия, 14 бронепоездов, 16 автобронеотрядов, 1 танковый отряд и 11 авиационных отрядов. Барон Петр Николаевич возглавил также и гражданскую администрацию русского Юга, приняв титул «Правитель Юга России». Вопреки широко распространенному мнению, он был весьма либеральным государственным деятелем, старавшимся учитывать интересы всех слоев населения. Под его руководством было проведено несколько важных административных реформ, приняты законы «О земле», «О волостном земстве», «Об упорядочении судопроизводства в целях прекращения произвола». Прекрасно понимая, что в бедном ресурсами Крыму армию прокормить невозможно, Петр Николаевич санкционировал операцию по вторжению в Северную Таврию (началась 6 июня 1920 г.), которая оказалась последним тактическим успехом белых войск. Выстоять Белое дело могло только с помощью европейских союзников, а они в сохранении «здорового ядра России» в Крыму заинтересованы не были. Врангель мог только прилагать все силы к тому, чтобы финал наступил как можно позже…

В ноябре 1920 г. командование Красной армии сосредоточило у Перекопского перешейка, закрывавшего вход в Крым, огромное количество войск – три общевойсковые и две конные армии (13 стрелковых дивизий, 10 кавалерийских дивизий, 2 стрелковые бригады и 6 кавалерийских бригад). В ночь на 8 ноября началось наступление красных. Тем не менее многократно уступавшая противнику и в численности, и в ресурсах Русская армия (8 пехотных и 6 кавалерийских дивизий и кавалерийская бригада, всего 38 600 штыков и 19 300 сабель) смогла достойно выполнить поставленную перед ней задачу – не дать красным молниеносно ворваться в Крым и захватить полуостров одним ударом. 11 ноября М.В. Фрунзе предложил Врангелю прекратить сопротивление и обещал амнистию тем, кто сложит оружие. Но Врангель никак не отреагировал на это предложение. В тот же день в крымской печати появилось правительственное сообщение: «Ввиду объявления эвакуации для желающих офицеров и их семейств, других служащих, Правительство Юга России считает своим долгом предупредить всех о тех тяжких испытаниях, какие ожидают выезжающих из пределов России. Недостаток топлива приведет к большой скученности на пароходах, причем неизбежно длительное пребывание на рейде и в море. Кроме того, совершенно неизвестна судьба отъезжающих, так как ни одна из иностранных держав не имеет никаких средств для оказания какой-либо помощи как в пути, так и в дальнейшем. Все это заставляет Правительство советовать всем тем, кому не угрожает непосредственная опасность от насилия врага, – остаться в Крыму».

План эвакуации был разработан в Севастополе высшими чинами администрации Крыма – самим Врангелем, председателем правительства А.В. Кривошеиным, начальником штаба Русской армии П.Н. Шатиловым, командующим Черноморским флотом М.А. Кедровым и командующим армейским тыловым районом М.Н. Скалоном. Согласно распоряжениям Врангеля, войска заняли главные учреждения, почту и телеграф, выставили караулы на пристанях и вокзале. Был разработан план эвакуации тыловых учреждений, раненых, больных, продовольствия, ценного имущества. Приблизительное распределение мест на погрузку выглядело таким образом: Севастополь и Керчь – по 20 тысяч человек, Феодосия – 13 тысяч, Ялта – 10 тысяч, Евпатория – 4 тысячи. Сначала предполагалось вывезти из Крыма и 9 тысяч лошадей, но потом от этого плана отказались.

В течение трех дней из всех крымских портов отходили корабли, увозившие в изгнание всех, кто не желал оставаться в Крыму под властью красных. Из грузов в основном вывозили продовольствие, зерно, топливо и мануфактуру, остальное имущество, как достояние русского народа, не уничтожалось, а передавалось рабочей охране. Приводилось в негодность только вооружение – орудия, аэропланы, танки, бронеавтомобили и бронепоезда.

Всего из Севастополя, Ялты, Феодосии, Евпатории и Керчи по направлению к Константинополю, по данным штаба Русской армии, ушло 126 судов, на которых покинуло Родину 145 693 человека, не считая членов судовых команд (одно судно – буксир «Язон» – с полдороги вернулось в Крым). В числе эвакуированных было 50 тысяч армейских чинов, больше 6 тысяч раненых, прочие – служащие учреждений и гражданские лица, в их числе около 7 тысяч женщин и детей. В эвакуации участвовали, кроме русских, также американские, английские, французские, итальянские, греческие и польские суда. В отличие от предыдущих эвакуаций белых армий – Одесской и Новороссийской, – крымская прошла безукоризненно: все, кто хотел отступить с остатками армии Врангеля, сделали это.

Разумеется, далеко не все люди, покидавшие в эти ноябрьские дни 1920-го Родину навсегда, уходили из России с легким сердцем. Многие не выдерживали разлуки с Отечеством. Очевидец севастопольской эвакуации, капитан Стаценко, оставил такое свидетельство: «Находились все же такие, которые не выдерживали “игры нервов”: с проклятиями уходили от пристани. Были другие. Они окончательно расставались со всем – стрелялись. Был момент, когда отовсюду раздавались выстрелы, один за другим. Нашел психоз, только крики более стойких: “Господа! Что вы делаете? Не стреляйтесь! Пароходы еще будут. Все сможем погрузиться и уехать!” – смогли остановить малодушных. На моих глазах офицер нашего полка застрелил сперва своего коня, а затем пустил пулю себе в лоб». Другой пример: когда молодой подпоручик-артиллерист де Тиллот уже сел на пароход, на пристань прибежала его мать и начала умолять сына не покидать Родину. Сначала тот не соглашался, но затем вернулся на берег. Впрочем, пять лет спустя де Тиллот все же эмигрировал, причем весьма оригинальным способом: захватил шедший из Севастополя в Одессу пароход «Утриш» и ушел на нем в Болгарию.