Марьяна Скуратовская - 100 великих творцов моды

Впрочем, на самом деле его понимали — во всяком случае, те, кто разбирался в моде. Восемь премий «Коти», четыре награды Американского совета дизайнеров моды, множество других наград, и даже посвящённый ему день (27 апреля), который каждый год отмечают в его родном штате, Луизиане, выставки в музеях… Некоторые из его учеников сами впоследствии стали известными дизайнерами.

Джеффри Бин скончался в 2004 году от рака. Его компания продолжает достаточно успешно работать и сейчас, а доходы используются в благотворительных целях — от грантов на исследования в области медицины до стипендий студентам, которые изучают дизайн. В 2009 году Американский совет дизайнеров моды учредил ежегодную премию его имени.

Он стал новатором, поскольку, как ему казалось, многие правила в моде были нелогичны, а его эксперименты пришлись как раз на время, когда оказалось, что правила эти вовсе не нерушимы. И он не хотел ничего никому диктовать, заставлять решать, что правильно, а что неправильно. Он просто хотел дарить людям радость.

(1934)

С тех пор как она создала свои первые модели, прошло много лет, и если её имя вспоминают, то чаще всего в связи с таким популярнейшим предметом женского гардероба, как мини-юбка, авторство которой ей приписывают. Сама же она отвечала: «Мини придумали девушки с Кингс-роуд. Я делала удобную, молодёжную, простую одежду, в которой вы могли бы двигаться, в которой вы могли бы бегать и прыгать, и мы делали её настолько короткой, насколько хотели клиенты». Молодые хотели «покороче», а она работала именно для молодых…

Мэри Квант

Мэри Квант родилась в 1934 году в Лондоне, куда её родители-учителя, выходцы из шахтёрских семей Уэльса, получившие образование в Кардиффе, когда-то переехали. Она вспоминала о своём детстве так: «Думаю, я всегда знала, что больше всего мне хочется делать одежду. Когда я была совсем маленькой, то моим кумиром была девочка, которая занималась степом и носила очень облегающие чёрные свитера и длинное чёрное трико, белые носочки и туфли с перепонкой из чёрной лакированной кожи. Как я ей завидовала! ‹…› Когда мне было шесть и я слегла с ветрянкой, однажды ночью я изрезала простыню маникюрными ножницами. Даже в том возрасте я понимала, что с таким ярким цветом из этой простыни получится отличное платье».

Когда пришло время выбирать профессию, родители захотели, чтобы Мэри отправилась в университет. Они полагали, что женщина должна сама зарабатывать себе на жизнь, и, конечно, профессия должна была позволять Мэри крепко стоять на ногах. Мода? Искусство? Конечно же, нет! «С огромным трудом я убедила их позволить мне пойти в художественное училище. И только когда я получила стипендию в колледже Голдсмит, мне удалось уговорить их согласиться на компромисс — если они позволят мне учиться там, я стану преподавателем искусства».

Там Мэри познакомилась со свои будущим мужем — Александр Планкет Грин станет не только её супругом, но и партнёром в творчестве. Молодые люди много времени проводили вместе, но тогда, в 1950-х, как вспоминала потом Мэри, мир в основном предназначался для людей взрослых, имевших деньги. «Молодёжи было некуда пойти, разве что в кино или джаз-клуб». И это в будущем окажет огромное влияние на работы Мэри, которая будет создавать одежду для таких, какой она была в свои годы — активных, молодых, только начинающих жить.

Проучившись несколько лет в колледже, она, однако, так и не получила диплом. Не желая возвращаться домой, она нашла работу у одного из шляпников — зарплата была крошечная, денег часто не хватало на еду, что уж говорить об одежде. Это, частично, и стало причиной того, что Мэри начала активно сама шить себе одежду, становясь, по её словам, всё более дерзкой: «Люди смотрели на нас, куда бы мы ни пошли. Иногда они смеялись над нами, иногда кричали нам вслед: “Боже, ну и молодёжь пошла!”» Александр работал на Кингс-роуд фотографом. Там и стали собираться представители разных профессий — от журналистов до актёров, от художников до фотографов, от рекламщиков до продюсеров с телевидения; словом, люди творческие, отвергавшие старое и жаждавшие нового. В том числе и в моде. И именно такие, как они, будут говорить о смерти Высокой моды, это они будут клиентами Мэри Квант и её последователей… «Мы были на пороге огромного возрождения в моде, — будет говорить она. — Одежда, которую я делала, полностью соответствовала молодёжному стилю, с его поп-пластинками, с эспрессо-барами и джаз-клубами».

Когда Александр стал совершеннолетним, он унаследовал пять тысяч фунтов, и они вместе с Мэри и их приятелем, Арчи Макнейром, сняли всё на той же Кингс-роуд трёхэтажное здание, открыв на первом этаже ресторан, а на втором — магазин. Заведение называлось «Базаар». Это был 1955 год.

Всем троим очень нравилось их новое дело, особенно Мэри, которая всегда мечтала заниматься одеждой. Но вот опыта у них совершенно не было. Мэри отыскивала интересные, с её точки зрения, вещи, вещи, которые она сама хотела бы носить, однако они едва не разорились, причём сразу же. Цены на одежду и аксессуары, которые продавались в «Базааре», они сделали низкими, ниже, чем в соседних магазинах; но, с одной стороны, они теряли на этом деньги, с другой — всё так быстро разбирали, что магазин моментально пустел и нечего было даже выставить на витрины.

К тому же Мэри поняла, что вещи, которые она находит, далеко не в полной мере соответствуют её мечтам. Тогда она снова принялась за шитьё, и зачастую сидела за швейной машинкой по ночам, чтобы утром выставить вещь на продажу. Она наняла ещё одного человека в помощь, но всё это не спасало ситуацию, и, как она потом рассказывала, пока не продавались одни вещи, не было денег, чтобы закупить ткань на следующие.

Однажды производитель одежды из США купил у Мэри пижаму со словами, что эта модель принесёт ему отличный доход, когда он запустит её в массовое производство. Именно тогда она и задумалась над тем, чтобы самой заняться именно дизайном одежды. И до этого ей даже в голову не приходило, что можно приобрести ткань оптом! Она купила ещё несколько швейных машинок, пригласила ещё нескольких портних, и вскоре вещи из «Базаара», из простых тканей, очень просто отделанные, удобные, которые можно было надевать и днём, стали пользоваться огромной популярностью.

«Мы тогда, конечно, не понимали, что стоим на пороге социальной революции. Десять лет прошло, прежде чем страна оправилась от последствий войны, и внезапно начался экономический подъём, и наше поколение оказалось первым, в котором у молодых людей появились деньги, и, таким образом, свободная возможность создавать собственную культуру». «Молодые очень устали носить то, что носили их матери» — и Мэри создавала одежду для них. «Я хотела, чтобы каждый сохранил очарование ребёнка».