Елена Прокофьева - 100 великих свадеб

Молодой Бонапарт обожал женщин, император, которым он стал, любил их не меньше. Кто знает, стал бы он рассматривать красавицу испанку как спутницу жизни, если бы она, как многие другие, сразу одарила его своей благосклонностью. Он пылко ухаживал, а она давала понять, что это бессмысленно и в расчёт могут приниматься только те намерения, которые обычно называют «серьёзными». Сохранился исторический анекдот, что якобы, когда однажды Наполеон спросил, где же путь к её сердцу (в другой, более приземлённой версии — в её комнату), Евгения строго ответила: «Через церковь». И если ухаживание можно сравнить с игрой в кошки-мышки, то, несмотря на то что это за ней охотились, Евгения мышкой вовсе не была.

2 декабря 1852 года президент Франции Шарль Луи Наполеон Бонапарт был провозглашён императором, а 22 января 1853 года публично объявил, что намерен жениться на Евгении.

«Я уступаю желанию, которое так часто высказывает мой народ, и объявляю вам о своём браке. Союз, который я намереваюсь заключить, не отвечает старым политическим традициям, и в этом его преимущество. Французские революции разъединили Францию с остальной Европой. Мудрое правительство должно управлять страною так, чтобы вернуть её в число старинных монархий. Однако этого результата можно достичь скорее с помощью честной, прямолинейной политики, искренних отношений, чем с помощью монархических союзов, которые зачастую порождают ложное ощущение безопасности и починяют национальные интересы семейным. Более того, примеры из прошлого породили суеверия. Люди не забыли, как шестьдесят лет иностранные принцессы поднимались по ступеням трона только для того, чтобы быть изгнанными или уничтоженными в результате войн или революций. Лишь одна женщина принесла с собою удачу, и именно она, в отличие от остальных, живёт в памяти людей; и эта женщина, жена генерала Бонапарта, была не королевской крови. Мы должны признаться себе в этом. Брак Наполеона I с Марией-Луизой в 1810 году был важным событием. Это была надежда на будущее, и это тешило национальную гордость… Чтобы добиться признания, надо не выдумывать древнее происхождение и пытаться любой ценой стать членом королевской семьи, особенно когда всё это происходит на глазах у старой Европы и ты на основе новых принципов пытаешься достичь уровня старинных династий. Скорее, нужно помнить о своём происхождении. Скорее, этого можно добиться, сохраняя свою собственную природу, и честно обращаясь к Европе как “парвеню”, выскочка — и это славный титул, если за тебя отдают свой голос великие люди. По этим причинам, желая не следовать примерам прошлого, мой брак будет моим личным делом. Я оставляю за собой право избрать себе супругу. Та, на кого пал мой выбор, высокого происхождения; а её характер, образование и память о крови, пролитой её отцом за Империю, делают её француженкой. Будучи испанкой, она — и в этом ей преимущество — не имеет во Франции семьи, которой нужно было бы оказывать почести и жаловать титулы. Одарённая всем, она станет украшением трона, а в час опасности будет одним из самых мужественных его защитников. Благочестивая католичка, она будет вместе со мной возносить молитву небесам о счастье Франции. Доброжелательная и отзывчивая, она, я твёрдо уверен, проявит те же добродетели, что и императрица Жозефина».

«Я предпочёл женщину, которую я люблю и уважаю, неизвестной мне женщине, союз с которой не просто давал бы преимущества, а требовал бы при этом жертв», — скажет он. Что ж, реакция была бурной. Высшие чиновники империи были возмущены, а кузина Наполеона, Матильда, которая сама в своё время ему, заметим, отказала, валялась у императора в ногах и умоляла отказаться «от этой испанки». Но тут уже император был непреклонен — он решил жениться на Евгении, и он это сделает.

И сделал. Причём от торжественной коронации Наполеон III отказался, так что свадьба в какой-то мере была призвана заменить эту не менее торжественную церемонию. Вскоре после объявление о помолвке, в канун нового, 1853 года, император дал бал в Тюильри. Супруга одного из министров повела себя с Евгенией грубо и вызывающе, и когда император увидел расстроенную невесту и та призналась ему, в чём дело, ответил: «Ничего. Вскоре никто не посмеет тебя обидеть». Вскоре невесту вместе с её матерью перевезли в Елисейский дворец, где они начали готовиться к торжеству.

29 января 1853 года состоялась гражданская церемония бракосочетания. В полвосьмого утра невеста в сопровождении матери, посла Испании и нескольких сановников отправилась в Тюильри. Несмотря на ранний час, улицы были полны народу — даже те, кто не приветствовал этот брак, хотели взглянуть на ту женщину, по слухам красавицу, ради которой император пошёл против воли семьи и правительства. Евгения ехала в роскошном экипаже времён ещё Первой империи.

В Тюильри её ожидал жених-император, окруженный высшими лицами империи. В их числе были его дядя Жером Бонапарт, бывший король Вестфалии, его сын и дочь (вышеупомянутая Матильда), генералы, адмиралы, епископы — словом, самые главные люди Франции. А главнейшим из них был Наполеон III и, встретив невесту в дверях зала, торжественно провёл к приготовленному для неё месту.

На Евгении было платье из розового атласа, отделанное драгоценными алансонскими кружевами, а на голове — диадема, некогда принадлежавшая императрице Марии-Луизе, второй супруге Наполеона I. На Наполеоне III тоже была своеобразная памятка о великом предшественнике — цепь ордена Почётного легиона, которую тот когда-то носил.

Далее последовала гражданская церемония. «Сир, берёт ли ваше величество в супруги её Превосходительство, мадемуазель Евгению де Монтихо, графиню Теба, здесь присутствующую?» Обмен официальными репликами, и вот их объявили мужем и женой. Далее были подписаны все соответствующие бумаги, причём император и императрица делали это сидя, а свидетели — стоя.

После церемонии почти супруги и те, кто присутствовал при заключении брака, отправились в театр, где была исполнена кантата в честь свадьбы. А после этого новую императрицу препроводили… обратно в Елисейский дворец. Ведь назавтра предстояло венчание, и только после него брак был бы признан окончательно.

30 января город был в ещё большем напряжении. Утром император приехал в Елисейский дворец, вместе они отправились в часовню на мессу, исповедовались и причастились и теперь были готовы сделать свой самый важный шаг. Кроме жителей Парижа, туда ради этого дня приехало ещё около двухсот тысяч человек, так что улицы, ведущие к собору Нотр-Дам, были заполнены зрителями. И не только сами улицы — люди высовывались из окон, поднимались на крыши, и всё это для того, чтобы не пропустить зрелище, которого город не видел уже много лет, — свадьбу монарха.