Елена Высоцкая - Катастрофы в предсказаниях и пророчествах: От Мишеля Нострадамуса до наших дней

По словам многочисленных очевидцев, Баранова весьма точно описывала прошлое и настоящее, предсказания ее всегда сбывались. С приезжими говорила властно и никаких возражений не терпела. «Больше всего она ненавидела ложь, — рассказывала Святашова. — Сразу чувствовала — правду говорит человек или нет. Тех, кто пытался обмануть ее, прогоняла прочь. В большие церковные праздники и воскресенья отказывалась принимать людей. Бывало, ругается, ругается, а потом и в праздник поможет».

Деятельность и слава Барановой были бельмом на глазу у местных строителей коммунизма, которые не раз писали в райком и крайком доносы. Однажды с проверкой приехала комиссия из райздравотдела, но шустрая старушонка выгнала медиков со скандалом. Дабы не повторился подобный конфуз, власти решили в дальнейшем воздействовать на Баранову через участкового. Тот возмущался: «Да что я около бабки с ружьем стоять буду!» — но шел проводить разъяснительную работу. Каждый раз повторялся один и тот же диалог: «Валентина Павловна, честное слово, мне уже неудобно вам выговаривать, а вы снова за свое принимаетесь». — «Не буду, Вась, не буду, да не обращай ты на них внимания». Как-то заболел у участкового сынишка, и он обратился к бабе Вале. «Приводи мальчонку, приводи, — охотно согласилась та, а потом, спохватившись, добавила: — Тьфу ты, я и забыла, тебе ведь по должности не положено, ну, пусть жена незаметно приведет». Два дня умывали мальчишку заговоренной водой, и всю болезнь как рукой сняло.

В середине 80-х, когда задули ветры перестройки и в обществе возник интерес к так называемой нетрадиционной медицине, бабке присвоили титул «народной целительницы». И начали к ней набиваться в ученики всякие умники. Она гнала взашей этих «последователей»: «Да разве этому учат? Мне было видение Божьей Матери, и она меня благословила. А делать это без воли Всевышнего — страшный грех...»

О бедах и болячках тех, кто к ней обращался, баба Валя никогда и никому не рассказывала. Один лишь раз Прасковья Андреевна проявила излишнее любопытство, но старуха сразу отрезала: «Любопытной Варваре нос оторвали».

Все, кто знал Баранову, в один голос свидетельствуют: плату за лечение и предсказания она не назначала и не просила. Принесли — хорошо, нет — и не надо. Кто давал буханку хлеба и 50 копеек, а кто роскошный ковер и крупную сумму денег. Ходили слухи, что дарили ей немало золотых колец и серег, только драгоценностей этих никто у нее не видел. Две небольшие комнаты в ее хатенке были складом промышленных и продовольственных товаров. Чего тут только не было: отрезы тканей, платки, посуда, духи, коробки конфет, банки с кофе, сгущенкой, тушенкой, с домашними вареньями и соленьями, бутылки водки, шампанского, дорогих вин. Все это накапливалось годами. Самой-то бабе Вале много ли надо. Питалась она, в основном, овощами и ходила в одной и той же одежде. А раздаривать — ой как не любила. Скуповата была. Как-то понадобилась Прасковье Андреевне бутылка водки. Баранова дала и два дня молчала, но на третий, не выдержав, решительно, голосом, не терпящим пререканий, сказала: «Ты вот что, Прасковья, где ту пол-литру взяла, туда и поставь». Мало кто знает, что исправно давала Баранова деньги только на церковь. Какие-то подарки посылала в женский монастырь. В то же время попытки Святашовой уговорить ее передать в храм ненужный ковер натыкались на упорное нежелание расставаться в дорогой вещью.

Слухи о богатстве Барановой ходили не один год, но до поры до времени никто не решался посягнуть на бабкины капиталы. Впервые это случилось летом 1985 г. В дом и бабе Вале, пройдя огородами, явился мужчина, обряженный в женскую одежду, с черным чулком на голове. Угрожая ножом, он потребовал у старухи деньги. Незнакомца спугнули соседские парни, которые заметили, лкак он входил.

Второе нападение было совершено в ноябре 1986 г. двумя молодыми людьми. Жили они в Шпаковском, имели судимости. О Барановой и ее сокровищах один из преступников узнал от ее односельчанина во время пребывания в следственном изоляторе. Вначале грабители приехали в Кугульту разведать обстановку. Зашли в дом к бабе Вале и завели разговор: дескать, у одного отец алкоголик, не возьмется ли бабка его полечить. Но та сказала: «Не лечиться вы приехали, а по мою душу, я это вижу по вашим глазам» и выставила «добрых» молодцев. Через день, поздно ночью, осторожно взломав замок, парни проникли в дом Барановой. Слегка придушив проснувшуюся от шума старуху, один из парней предупредил ее: если, мол, кому расскажешь, прирежем. А потом, стукнув монтировкой по голове, они сбросили ее на пол. Под периной в носовом платочке отыскали четыре тысячи рублей, да и были таковы.

Очнувшись после ухода мерзавцев, баба Валя, утирая ладошкой кровь, заливавшую лицо, с трудом встала на колени перед образами. Плача, молилась Богу и просила наказать обидчиков. Видно, Господь услышал мольбы, ибо машина грабителей перевернулась на подъезде к соседнему селу...

Уголовное дело по факту разбойного нападения на В. П. Баранову было поручено следователю Токовой Софье Бекбулатовне. Забегая вперед скажем, что в кратчайшие сроки грабители были найдены, их вина доказана и каждый получил по заслугам. Токова, не раз беседовавшая с Валентиной Павловной, вспоминала:

«Баранова в свои 90 лет обладала прекрасной памятью и здравым умом. Она была весьма интересным собеседником. Чувствовалось, что Валентина Павловна получила хорошее образование и знала лучшие времена. Я сразу обратила внимание на книги, принадлежавшие ей. Это были библии, лечебники, травники, труды по истории, еще какие-то учебники, все дореволюционные издания. Когда я похвалила книги, она сказала, что у нее ими забит весь чердак, и заметила, что за одну книгу ей предлагали 5 тысяч рублей, но она не продаст ее ни за какие деньги. Деньги для нее ничего не значили, и счета им она не знала.

При первом осмотре на полу в грязном платке обнаружили 9 тысяч рублей в сторублевых купюрах. Очевидно, они тоже лежали под периной, но грабители их не заметили. Когда Валентине Павловне сказали о находке, она равнодушно махнула рукой: «А я и не знала, что они там лежат». У нее в комнате стоял большой кувшин, заполненный монетами по 50 копеек и по рублю, так она их за деньги не считала. Напророчила она будущее мне и моим детям. Восемь лет прошло, а все выходит по предсказанному. Да и о прошлом рассказывала так, как будто я написала, а она прочла. Уникальные способности у нее были».

Неизвестно, чем подкупила Токова Валентину Павловну, уважительным ли отношением, состраданием ли, которого ей так не хватало, а может быть, умная, красивая, энергичная женщина, сама немало пережившая, показалась ей достойным собеседником, только Софья Бекбулатовна была вторым после Святашовой человеком, которому Баранова приоткрыла, хоть и на мгновение, завесу загадочности, окутывавшую ее жизнь.