Галина Дятлева - Мастера исторической живописи

Впоследствии Давид не оставил исторической темы. Следующими его работами в этом жанре стали полотна «Андромаха, оплакивающая Гектора» (1783, ГМИИ, Москва) и «Клятва Горациев» (1784, Лувр, Париж).

Мотивом для создания первого полотна послужила «Илиада» Гомера. Художник изобразил тело бездыханного троянского царевича Гектора, погибшего во время битвы. На полу лежат его меч и шлем. У его постели сидит, обнимая сына, неутешная Андромаха — она предчувствовала, что ее муж умрет, защищая родину, но не остановила его. Она плачет и одновременно указывает мальчику на отца, который умер за отечество.

Замысел второй картины родился у художника после прочтения трагедии П. Корнеля. Как и в предыдущих работах исторического жанра, мастер воплотил в ней идею патриотизма, которой интересовались в то время, в преддверии революции, все передовые люди Франции.

Ж. Л. Давид. «Андромаха, оплакивающая Гектора», 1783, ГМИИ, Москва

В центре полотна мастер поместил отца. Перед ним, с левой стороны, стоят с вытянутыми руками трое его сыновей и клянутся вернуться с победой или умереть. Их мускулы напряжены, в позах заметна уверенность в своих силах, радость от того, что предоставляется возможность совершить подвиг во имя отечества. В правой части композиции Давид изобразил группу женщин, по всей видимости, жен воинов, горюющих оттого, что приходится расставаться и отпускать своих любимых на войну. Таким образом художник показал одновременно стремление к самопожертвованию и личные переживания. Сохранился набросок для картины, из которого становится видно, что мастер стремился к максимальной лаконичности, простоте и четкости.

В то же время Давид не оставляет работы над портретами. Если в картинах на исторические темы он пишет фигуры схематично, то в портретах показывает детали. Например, при взгляде на портреты господина и госпожи Пекуль (1784, Лувр, Париж) зритель видит толстые руки супругов и чересчур полную шею женщины, украшенную жемчужным ожерельем. В этой работе Давид, может быть и неосознанно, показал уверенность и самодовольство зажиточных людей, выставляющих свое богатство напоказ.

Ж. Л. Давид. «Клятва Горациев», 1784, Лувр, Париж

Однако не всегда мастер изображал свои модели с некоторой долей сатиры. В 1788 году он написал портрет «Лавуазье с женой» (Институт Рокфеллера, Нью-Йорк), в котором показал то, что один из современников Давида выразил словами: «…Лавуазье — один из наиболее просвещенных и великих гениев своего века, а его жена из всех женщин наиболее способна его ценить».

Вскоре появилась еще одна его работа: «Смерть Сократа» (1787, Метрополитен-музей, Нью-Йорк). Как и остальные картины Давида, эта, по общей оценке других художников и критиков, была признана удачной и достоверной и еще более укрепила его авторитет.

В 1789 году в Париже особенно сильно чувствовалась атмосфера революционного напряжения, что отразилось даже на знаменитой художественной выставке — Салоне. В этот год охраняли выставку сами художники и их подмастерья, одетые в национальные мундиры. На фоне такой обстановки новая картина Давида наиболее сильно привлекала к себе внимание зрителей. Она была написана в историческом жанре и называлась «Брут, первый консул, по возвращении домой после того, как осудил своих двух сыновей, которые присоединились к Тарквинию и были в заговоре против римской свободы; ликторы приносят их тела для погребения» (1789, Лувр, Париж).

Ж. Л. Давид. «Брут, первый консул, по возвращении домой после того, как осудил своих двух сыновей, которые присоединились к Тарквинию и были в заговоре против римской свободы; ликторы приносят их тела для погребения». Фрагмент, 1789, Лувр, Париж

В этой картине вновь затронута тема, звучавшая и в «Смерти Сократа». Не желая отказаться от своих убеждений, герой приносит в жертву жизнь, но тем самым обретает бессмертие.

В этом же году Давид начал принимать активное участие в политической деятельности, в частности ему было поручено руководство в устройстве массовых гуляний, пропагандирующих идеи Свободы, Равенства и Братства. Художнику принадлежат идеи возможного реформирования Лувра, которые впоследствии, в годы революции, и были выполнены (дворец был объявлен национальным музеем). В 1792 году Давид был избран депутатом Конвента.

Годом раньше он приступил к работе над огромной картиной «Клятва в зале для игры в мяч».

В основу этой работы было положено событие 20 июня 1789 года, когда депутаты в зале для игры в мяч давали клятву: «Ни под каким видом не расходиться и собираться всюду, где потребуют обстоятельства, до тех пор, пока не будет выработана и установлена на прочных основах конституция королевства».

Давид исполнил сорок восемь портретов-эскизов. В 1791 году он выставил в Салоне рисунок, в общих чертах передающий композицию картины. На нем живописец сделал надпись, что не претендует на портретное сходство людей, принимавших участие в событии и изображенных на рисунке (даже несмотря на предварительные портреты). Вскоре он начал писать фрагмент картины. Однако, несмотря на все подготовительные работы, эта картина так и осталась незавершенной. Рисунок сегодня хранится в Лувре, а фрагмент — в Национальном музее в Версале.

Картина должна была стать одним из лучших произведений художника. О грандиозности его замысла можно судить по рисунку и фрагменту: вероятно, мастер стремился этой работой выразить идею гражданственности не в античных образах, как прежде, а в современной жизни.

На рисунке Давид изобразил депутатов, вытянувших руки и приносящих клятву Бальи. Сам Бальи возвышается над толпой и уверенно читает текст клятвы, к нему обращены все взгляды, он является как бы центром всей композиции. Депутаты полны решимости, ответственности и одновременно взволнованы совершающимся действием. Лица собравшихся в зале людей выражают двойственные чувства: общий энтузиазм и личностные переживания. Художник старался показать атмосферу, царящую в городе, сравнимую разве что с грозой (в этот день в Париже действительно разразилась гроза).

В том же, 1793, году в Париже произошло трагическое событие: погиб Лепелетье, активный участник революционного движения, голосовавший вместе с Давидом за казнь короля. Накануне казни Людовика XVI он был убит роялистами. На художника сильно повлияло это происшествие, и он написал Лепелетье. Эта работа мастера до наших дней не сохранилась; о ней можно судить только по гравюре, которую выполнил по рисунку Давида Тардье.