Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов Украины

Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн ненадолго пережил свою мать. После инсульта, случившегося в декабре 1917 года, он был практически парализован, с трудом мог говорить и ходить. Однако большевики не церемонились с тяжело больным человеком — Фридрих Эдуардович был обвинен в контрреволюционной деятельности и девять месяцев просидел в Бутырской тюрьме. В августе 1918 года его выпустили и разрешили уехать в Германию. Больше Фальц-Фейн никогда не увидел родных просторов Таврии. Он очень тяжело переживал расставание с Асканией-Нова. «Как трудно жить в городе, тут даже не видно, как заходит солнце», — говорил Фридрих Эдуардович друзьям. 2 августа 1920 года в возрасте 57 лет Ф. Э. Фальц-Фейн скончался от сердечного приступа. На его могиле на берлинском кладбище высечена надпись: «Здесь покоится знаменитый создатель „Аскании-Нова“». При советской власти имя Ф. Э. Фальц-Фейна пытались предать забвению, если и упоминали, то вскользь, вроде как о «помещике, который ради забавы основал любительский зоопарк». И понятно почему. Не кто-нибудь, а сам вождь мирового пролетариата товарищ Ленин писал об Ф. Э. Фальц-Фейне как об «эксплуататоре, у которого имелось 200 000 десятин земли и работало в 1893 году на косовице 1100 машин». Только в 1994 году заповеднику Аскания-Нова было присвоено имя Ф. Э. Фальц-Фейна.

Это может показаться циничным, но хорошо, что Ф. Э. Фальц-Фейн так и не увидел, что происходило в его детище в первые революционные годы. Во время классовых сражений не до спасения каких-то там животных, пусть и очень редких. Местность, где располагалась Аскания-Нова, несколько раз переходила из рук в руки. И часто все происходило по известной формуле: «Белые пришли — грабят, красные пришли — грабят». В лучшем случае солдаты без стеснения занимали помещения заповедника и могли пустить на обед нескольких овец. А в худшем… «Солдаты врывались во все помещения парка, гонялись за птицами с ружьями и дубинками, натравливали борзых на измученных несчастных животных, принося зоопарку великий ущерб. В течение февраля месяца под растаявшим снегом обнаружены мертвыми: кенгуру, муфлон, африканский страус — все с огнестрельными ранами…» — так Петр Кузьмич Козлов, известный путешественник и фактический руководитель Аскании-Нова после отъезда Ф. Э. Фальц-Фейна, вспоминал «посещение» Аскании-Нова неким кавалеристским эскадроном красных. Белые вели себя не лучше. Самого П. К. Козлова дважды едва не расстреляли: большевики за то, что он был генерал-майором царской армии, белые же заподозрили его в связях с красными.

После окончания Гражданской войны работники АсканииНова стали подсчитывать потери. Погибло три четверти животных зоопарка и 42 тысячи голов сельскохозяйственных животных, была полностью уничтожена зоотехническая лаборатория, пострадали музей и библиотека. Но все же даже в таком разгромленном состоянии заповедник представлял собой величайшую научную ценность. И потому ведущие ученые (те, кто выжил в рубке двух революций и не уехал за границу) начали борьбу за Асканию-Нова. Им удалось добиться определенного успеха — в апреле 1919 года Председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) Украины Христиан Раковский подписал постановление «Об объявлении бывшего имения Фальц-Фейна Аскания-Нова народным заповедным парком». Правда, в конце этого же года Асканию заняли врангелевские войска. Но как только они были выбиты с Херсонщины, СНК Украины 8 февраля 1921 года издает постановление «О создании государственного степного заповедника».

В этом постановлении был один пункт, существенно отличавший его от предыдущего постановления 1919 года, — на территории заповедника предусматривалось создание «зоотехнической станции с племенным хозяйством при ней». Очень быстро небольшая станция трансформировалась в животноводческий совхоз, который начал буквально «пожирать» заповедник. В 1923 году, например, персонал хозяйства составлял около 1000 человек, тогда как весь штат заповедника — от директора до сторожа — не более 60. Руководителей совхоза интересовала только прибыль в виде шерсти, мяса и сена. Но вот с этим было туго, хозяйство терпело одни убытки, не помогали даже огромные дотации из центра. Надо было что-то делать, и руководство Наркомзема УССР, которому был подчинен совхоз, нашло решение, которое просто «потрясало» своей «логичностью», — земли заповедника присоединить к совхозу, а всех зверей раздать по зоопаркам страны.

И вновь на защиту Аскании-Нова встали ведущие биологи страны. К счастью, им удалось достучаться до обитателей высоких кабинетов, и реорганизация Аскании-Нова была отменена. Но эта локальная победа отнюдь не означала, что атаки на жемчужину херсонских степей на этом прекратились. И возглавил «борцов» за превращение Аскании-Нова в совхоз человек, который очень многим был обязан основателю заповедника.

В 1906 году молодой выпускник Харьковского ветеринарного института Михаил Иванов по приглашению Ф. Э. Фальц-Фейна приехал работать в Асканию-Нова. После революции 1917 года он на некоторое время оставил заповедник, а в 1925 году вновь вернулся, уже как заведующий зоотехнической станции. В 1929 году площади Степного института (в который был преобразован заповедник) были сокращены на три четверти. А в 1933 году он был окончательно разгромлен, и его земли были присоединены к созданному в 1932 году Институту гибридизации и акклиматизации животных Аскания-Нова. В 1940 году этому институту было присвоено имя М. Ф. Иванова (он скончался в 1935 году).

Долгое время Институт гибридизации и акклиматизации был полновластным хозяином целинных асканийских земель.

И с каждым годом сокращались площади заповедных земель. В 1951 году был нанесен страшнейший удар по всем заповедникам. Правительство приняло постановление, согласно которому из существовавших тогда в СССР 128 заповедников было упразднено 88, а площадь заповедных земель сократилась в 10 раз. Естественно, что Аскании-Нова, которая в то время не являлась заповедником, приходилось очень туго.

Только в 1965 году власть впервые приняла решение, которое хоть как-то шло на пользу заповедному делу в АсканииНова. Согласно постановлению ЦК КПУ в Аскании-Нова предусматривалось «залужить 1000 гектаров распаханной ранее степи в середине заповедной целины и прибавить к имевшимся 10 тысячам заповедных гектаров». Этот пусть первый и весьма скромный шаг воодушевил многих. В борьбу за возвращение Аскании-Нова статуса заповедника включились президент АН УССР академик Б. Е. Патон (он настаивал на передаче заповедника под крыло подчиненного ему ведомства), а также считавшиеся либеральными (конечно, по советским меркам) газеты, например «Известия» и «Литературная газета». Но животноводы отчаянно сопротивлялись, а власть, к сожалению, больше поддерживала их, чем биологов и ученых. Однажды в ЦК КПУ даже согласились с Борисом Патоном и готовы были передать Асканию-Нова под юрисдикцию АН УССР. Но только при одном условии — если вновь созданная организация сохранит план по заготовке мяса. Понятно, что наука и охрана природы — это одно, а план по мясу — совсем другое. Патон от столь «заманчивого» предложения отказался, и все осталось по-прежнему.