Владислав Карнацевич - 100 знаменитых харьковчан

Стеклов зарекомендовал себя в Харьковском университете как один из самых принципиальных преподавателей и самых энергичных участников разнообразных проектов. Математик постоянно и неустанно боролся за права университетов, выступал против различных пунктов реакционного университетского устава 1884 года, на заседаниях университетского Совета в протоколах постоянно появлялось особое мнение профессора Стеклова. Он неоднократно стыдил своих коллег за трусость и «страусиное поведение» (причем среди них были и некоторые герои статей данной книги). Владимир Андреевич был среди тех профессоров-судей, которые подписали протест против действий ректора, исключившего без ведома суда ряд студентов. В Технологическом же институте Стеклов принял участие в протесте преподавателей против действий ректора Шиллера, в связи с чем вынужден был уйти из института [92] О «шиллеровском инциденте» см. статью о Г. Проскуре. . При этом харьковский математик был постоянным членом разнообразных, в том числе и правительственных, комиссий по разработке новых научных и образовательных законов, общественных комитетов и т. п. Когда власти позволили преподавателям самим выбирать деканов и ректоров, Стеклов был единодушно избран деканом физико-математического факультета. Его же считали главным фаворитом в борьбе за ректорское кресло, однако он, ко всеобщему неудовольствию, отказался совмещать две должности. Правда, есть многочисленные свидетельства того, что в последние пару лет пребывания в Харькове именно Стеклов и управлял университетом на самом деле.

Революционные события 1905 года коснулись Харькова самым непосредственным образом, и Стеклов опять был в гуще событий. Особенно яркую роль он сыграл в начале октября 1905 года, когда студенты забаррикадировали Университетскую улицу, а власти были в шаге от того, чтобы применить оружие. Владимир Андреевич с несколькими профессорами пробрался в здание по лестнице, приставленной к окну, переговорил с главарями акции. Потом бросился к губернатору, к городскому голове, опять к губернатору. Стеклов убедил его, а потом и нового военного коменданта в необходимости мирно решить вопрос. Об этом же он договорился с «революционерами». По взаимной договоренности студенты покинули баррикады, сложили оружие, прошествовали под охраной войск и рабочей милиции на Скобелевскую площадь [93] Ныне площадь Руднева. , где устроили митинг, после чего разошлись по домам. Заслуги Владимира Андреевича были настолько очевидны, что без его ведома он был избран в Комитет общественной безопасности при городской думе. Впрочем, их «болтовня» ученого интересовала мало.

После манифеста 17 октября Владимир Андреевич в отличие от многих своих «прогрессивных» и восторженных коллег не занялся политикой, не вошел в ряды кадетской партии. Кадетов он вообще презирал, зачастую справедливо обвинял в «быстром перекрашивании», любви к «говорильне» и «напыщенности», называл их «слюнявыми книжниками» и пройдохами. Это чувство только усиливалось в нем по мере развития событий от 1905 до октября 1917 года. Стеклова интересовала наука, ее нормальное существование, непрерывность учебного процесса, исключительная академичность, аполитичность университета — за это он и боролся.

В 1903 году Владимир Андреевич стал членом-корреспондентом Петербургской академии наук, а в 1912 году — ординарным (действительным) ее членом. В 1906 году Стеклов был избран ординарным профессором Петербургского университета вместо оставившего кафедру выдающегося математика А. Маркова. Переехав в столицу из Харькова, Владимир Андреевич читал лекции по теории дифференциальных уравнений. Гражданская позиция, принципиальность в научных вопросах и педагогические таланты Стеклова привлекли на физико-математический факультет университета многих талантливых студентов. Среди наиболее способных своих учеников этого периода Владимир Андреевич называл известных математиков Фридмана, Смирнова, Тамаркина.

Февральскую революцию Владимир Андреевич принял с чувством глубокого удовлетворения, одобряя падение ненавистного царского режима. Вскоре он стал резко критиковать кадетское, а затем и левое коалиционное правительство. Керенского Стеклов считал шутом, Корнилова бездарью. Большевистские лозунги тоже не были близки математику, но к ним он относился лояльнее, чем многие его коллеги. Говорил: «Они пошли в народ с извечными лозунгами Стеньки Разина, но они хотя бы умеют действовать и знают как». После Октябрьской революции Владимир Андреевич с головой окунулся в работу по спасению фундаментальной науки и, в первую очередь, — Академии наук. Он убедил Петербургский университет в необходимости продолжать работать, ни в коем случае не протестовать по примеру московских коллег. Действия большевиков он чаще оправдывал исторической необходимостью, а ответственность за разруху во многом возлагал на тех, кто бастует и противится, сам, таким образом, толкая новую власть к террору. Такую же деятельность Стеклов вел и в Академии наук, в результате заработав себе немало врагов, которые обвиняли Стеклова в том, что его деятельность разрушительна, что он противится всем правильным начинаниям. Эти «правильные начинания», по мнению Владимира Стеклова, были оторванными от жизни мечтами, маниловскими утопиями, заранее неприемлемыми для властей проектами, и Стеклов беспощадно громил их на собраниях.

Научная и организаторская деятельность академика разворачивалась на фоне трагических событий в стране и в его личной жизни. В Петрограде был голод и холод, крупные ученые часами простаивали в очередях за скудной пайкой хлеба, мыла и спичек, их жены возились на выделенных горожанам небольших огородах. Заболела Ольга Николаевна — налицо были признаки истощения, какой-то инфекции и чуть ли не цинги. Стеклов попытался вывезти жену в Кисловодск к ее родным. Санитарный поезд шел туда несколько недель, часами простаивая на запасных путях. Пришлось пересаживаться в другой поезд с разбитыми окнами. В Кисловодске обнаружилось, что у жены Стеклова крупозное воспаление легких, и через четыре дня после приезда она умерла. Это произошло 11 сентября 1920 года.

Несмотря на нелюбовь многих академиков, Владимир Андреевич в 1919 году был практически единогласно избран вице-президентом АН. В его руках сосредоточилась значительная часть всех вопросов, в том числе хозяйственных, новой организации. На этом посту Стеклов пробыл до конца жизни. Он добился от советской власти уважения к Академии, объяснял виднейшим руководителям — Рыкову, Красину, Каменеву, Дзержинскому необходимость поддержания с помощью Академии престижа молодого государства. Академикам были увеличены пайки, Академия вышла из-под контроля Наркомпроса, заработали академические институты, были закуплены иностранные приборы. Стеклов лично занимался восстановлением сети сейсмических станций, разведкой Курской магнитной аномалии, делами печатных изданий Академии, загранкомандировками, квартирами и т. д. и т. п. Ему же принадлежит инициатива организации при Академии нового Физико-математического института. В 1926 году институту было присвоено имя Стеклова. В 1934 году институт этот разделился, и Математический институт АН СССР сохранил имя В. А. Стеклова.