Владислав Карнацевич - 100 знаменитых харьковчан

Явно переоценивая политическое влияние народа в обоих городах, Николай Иванович выводит историю этих политических образований из Юго-Западной Руси. Якобы выходцы именно с юга Руси внедрили в северных купеческих республиках свои демократические порядки — теория, которая никак не подтверждается современными данными истории и археологии Новгорода и Пскова. Свои воззрения по данному поводу Костомаров подробно изложил в работах «Новгород», «Псков», «Северорусские народоуправства».

Костомаров в Саратове продолжал писать своего «Богдана Хмельницкого», начал новую работу о внутреннем быте Московского государства XVI–XVII веков, совершал этнографические экскурсии, собирал песни и предания, знакомился с раскольниками и сектантами, писал историю саратовского края (краеведение — один из коньков историка. Где бы он ни находился — в Харькове, на Волыни, на Волге, — он неизменно самым внимательным образом изучал историю и обычаи местного населения). В 1855 году ученому дозволен был отпуск в Петербург, которым он воспользовался для окончания своего труда о Хмельницком. В 1856 году был отменен запрет на публикацию его сочинений и снят с него полицейский надзор. Совершив поездку за границу, Костомаров опять поселился в Саратове, где написал «Бунт Стеньки Разина» и принимал участие в качестве делопроизводителя губернского комитета по улучшению быта крестьян, в подготовке крестьянской реформы. Весной 1859 года он был приглашен Петербургским университетом на кафедру русской истории. Запрет на педагогическую деятельность был снят по ходатайству министра Е. П. Ковалевского, и в ноябре 1859 года Костомаров приступил к чтению лекций в университете. Это было время наиболее интенсивной работы в жизни Костомарова и наибольшей его популярности.

Лекции Николая Костомарова (курс назывался «История Южной, Западной, Северной и Восточной Руси в удельный период»), как всегда, прекрасно воспринимались прогрессивно настроенной молодежью. Историю Московского государства в допетровское время он характеризовал гораздо резче, нежели его коллеги, что объективно способствовало большей правдивости в оценках. Костомаров в полном соответствии со своим научным кредо представлял историю в виде жизни простых людей, истории настроений, стремлений, культуры отдельных народов огромного Российского государства, уделяя особое внимание Малороссии. Вскоре после начала работы в университете Николай Иванович был избран членом археографической комиссии, редактировал многотомное издание «Актов, относящихся к истории Южной и Западной России». Найденными документами он пользовался при написании новых монографий, с помощью которых хотел дать новую полную историю Украины со времен Хмельницкого. В «Русском слове» и «Современнике» постоянно появлялись отрывки лекций Костомарова, его исторические статьи. С 1865 года вместе с М. Стасюлевичем он издавал литературно-исторический журнал «Вестник Европы».

Костомаров стал одним из организаторов и авторов основанного в Петербурге украинского журнала «Основа». В журнале работы историка занимали одно из центральных мест. В них Николай Иванович отстаивал самостоятельное значение малорусского племени, полемизировал с отрицавшими это польскими и русскими авторами. Он даже лично беседовал с министром Валуевым после того, как последний издал свой знаменитый циркуляр о запрещении издания книг на украинском языке. Убедить высокопоставленного сановника в необходимости смягчения правил не удалось. Впрочем, Костомаров уже растерял значительную долю своего былого радикализма, экономические вопросы — столь интересные другим демократам — его волновали крайне слабо. Он вообще, к неудовольствию революционеров, доказывал «бесклассовость» и «безбуржуазность» украинского народа. К любым резким протестам Костомаров относился отрицательно.

В 1861 году в связи со студенческими беспорядками временно был закрыт Петербургский университет. Несколько профессоров, и в их числе Костомаров, организовали чтение публичных лекций при городской думе (Вольный университет). После одной из таких лекций профессор Павлов был выслан из столицы, и в знак протеста многие коллеги приняли решение не выходить на кафедры. Но среди этих «протестантов» не было Николая Ивановича. Он не присоединился к акции и 8 марта 1862 года попытался прочитать очередную лекцию. Слушатели освистали его, лекция так и не началась. Костомаров вышел из состава профессоров Петербургского университета. В течение следующих семи лет его приглашали к себе дважды Киевский и один раз Харьковский университеты, но Николай Иванович отказывался — по некоторым данным, по прямому указанию министерства народного просвещения. Ему пришлось полностью уйти в архивную и сочинительскую деятельность.

В 60-е годы из-под пера историка выходят такие работы, как «Мысли о федеративном начале в Древней Руси», «Черты народной южнорусской истории», «Куликовская битва», «Украйна». В 1866 году в «Вестнике Европы» появилось «Смутное время Московского государства», позднее там же печатались «Последние годы Речи Посполитой». В начале 70-х годов Костомаров начал работу «Об историческом значении русского песенного народного творчества». Вызванный ослаблением зрения перерыв в архивных занятиях в 1872 году был использован Костомаровым для составления «Русской истории в жизнеописаниях главнейших ее деятелей». Это одна из главнейших работ историка. В трех томах приведены яркие биографии князей, царей, советников, митрополитов, конечно, гетманов [44] В том числе Мазепы. , но также и народных лидеров — Минина, Разина, Матвея Башкина.

В 1875 году Костомаров перенес тяжелую болезнь, которая, собственно, не оставила его до конца жизни. И в том же году он женился на той самой Алине Крагельской, с которой расстался подобно Эдмону Дантесу много лет назад. К этому времени Алина уже носила фамилию Кисель, имела трех детей от покойного мужа — Марка Киселя.

Историк продолжал писать художественную прозу, в том числе на исторические темы — роман «Кудеяр», повести «Сын», «Черниговка», «Холуй». В 1880 году Костомаров написал удивительный очерк «Скотский бунт», который не только по названию, но и по тематике предшествовал знаменитой антиутопии Оруэлла. В очерке в аллегорической форме осуждались революционные программы народовольцев.

Взгляды Костомарова на историю вообще и историю Малороссии в частности в конце жизни несколько изменились. Все чаще он сухо пересказывал найденные факты. Вероятно, он несколько разочаровался и в героях прошлого Украины. (А в свое время даже так называемую Руину [45] См. сноску № 1 на с. 140. называл героическим периодом.) Хотя, может быть, историк просто устал бороться с официальной точкой зрения. Но в работе «Украинофильство», напечатанной в «Русской старине» в 1881 году, Костомаров продолжал с прежней убежденностью выступать в защиту украинского языка и литературы. При этом историк всячески открещивался от идей политического сепаратизма.