Жак Лурселль - Авторская энциклопедия фильмов. Том II

Учитывая перенаселенность лечебницы, консилиум врачей констатирует у Вирджинии улучшение и готовит ее к выписке, хотя Кёрк считает таковую преждевременной. Беседа, неумело проведенная начальником Кёрка, вновь погружает Вирджинию в беспамятство. Ее лечат гидротерапией и переводят в другое отделение, и только потом она снова попадает к доктору Кёрку. Лечение возобновляется, и Кёрк вызывает из глубин сознания Вирджинии детскую ревность к будущему ребенку матери и почти болезненное обожание к отцу. Отца Вирджиния боготворила, и когда он разочаровал ее, она пожелала ему смерти. И он действительно вскоре умер от застарелой болезни. Вирджиния винит себя в его смерти. Ее мать вновь вышла замуж и бросила дочь.

После конфликта с властной и ревнивой медсестрой у Вирджинии начинается новый приступ: она запирается в туалете, и на нее надевают смирительную рубашку. Доктор Кёрк вновь приходит ей на помощь. Его заботами Вирджиния постепенно учится смотреть на пациентов больницы отстраненно и с сочувствием. Лечение подходит к концу, и Кёрк объясняет Вирджинии, что в ее сознании вина за смерть отца наложилась на вину за смерть Гордона, и угрызения совести перед женихом, который своей педантичностью и уверенностью в себе напомнил ей отца, усилили и укрепили это чувство. Покидая лечебницу, Вирджиния говорит доктору Кёрку, что теперь, без сомнения, излечилась совершенно, поскольку больше не влюблена в него.

♦ 1-й значительный фильм, прямо и смело, непосредственно с точки зрения психиатрии, атакующий проблемы сумасшествия. При выходе на экраны он вызвал огромный резонанс. Перед этим Литвак, лично приобретя права на роман Мэри Джейн Уорд еще до его публикации, столкнулся с отказом целого ряда продюсеров, но сумел убедить Зэнака и увлечь его этим проектом. Конечно же можно упрекнуть Литвака в том, что он захотел раскрыть слишком много тем одновременно: историю трудного психотерапевтического и психоаналитического лечения, состоящего из успехов и поражений; историю теплых взаимоотношений, постепенно возникающих между пациенткой-шизофреничкой и ее врачом; социально-критическое описание лечебницы для душевнобольных (перенаселение, жестокость и скудоумие части больничного персонала, иногда просто колоссальная тупость некоторых практикующих врачей), — да еще и показать психический недуг — набор различных маний и эгоцентризма ― как забавную и временами пугающую карикатуру на нормальную жизнь. Однако фильм очень благороден, искренне пытается понять героев, дарит огромное количество деталей, наблюдений и мнений и охватывает немалый кусок реальности — за это ему можно простить любые упреки. Хотя взгляд на тему фильма существенно изменился за 40 лет, манера повествования, предложенная Литваком, по-прежнему увлекательна и почти не устарела. Литвак — режиссер замечательный, добросовестный; его редко ценят по достоинству. Особенно хорошо ему удаются картины войны, безумия, извращенности. Он питает особое предпочтение к замкнутым пространствам с напряженной и удушливой атмосферой, где реальность сконцентрирована так плотно, что в конце концов взрывается в сознании зрителя. В Гадюшнике она тоже разлетается на множество осколков, которые становятся предметом для размышлений, ориентирами, фрагментами информации, предлагаемыми вниманию зрителей. Общему ансамблю фильма добавляет цельности незабываемая игра Оливии де Хэвилленд — актрисы, которая относительно мало снималась, но почти в каждой роли внесла что-то новое и оригинальное в историю кинематографа.

1952 — США (87 мин)

· Произв. COL (Стэнли Креймер)

· Реж. ЭДВАРД ДЭМИТРИК

· Сцен. Гарри Браун по сюжету Эдны и Эдварда Энхолтов

· Опер. Бёрнетт Гаффи

· Муз. Джордж Энтил

· В ролях Адольф Манжу (лейтенант Кафка), Артур Франц (Эдди Миллер), Джералд Мор (сержант Феррис), Мэри Уиндзор (Джин Дарр), Фрэнк Фэйлен (инспектор Эндерсон), Ричард Кайли (д-р Джеймс Дж. Кент), Мэйбел Пейдж (жиличка), Марло Дуайер (Мей Нелсон), Джей Новелло (Пит).

Сан-Франциско. По неясной причине, таящейся, несомненно, в детстве, Эдди Миллер, курьер из химчистки, ненавидит женщин. Повинуясь внезапным порывам, он подстерегает их, притаившись на крыше, и убивает из винтовки. Чувствуя приближение очередного приступа, он не может связаться со своим врачом и нарочно обжигает руку об электронагреватель, чтобы попасть в больницу и привлечь внимание к своему психическому состоянию. Но ожог вылечен, и Миллера выписывают. Он убивает клиентку химчистки — пианистку из ночного клуба. Миллер отправляет записку в полицию, которая гласит: «Найдите меня и арестуйте. Я сделаю это снова». Затем он по привычной схеме убивает танцовщицу, идущую с работы домой. Полиция очень медленно расследует дело Миллера и допрашивает бывших заключенных, осужденных за преступления на сексуальной почве. Миллер убивает женщину из высшего общества, по телевидению указавшую свой адрес для благотворительного бала. Рядом с телом следующей жертвы в парке он оставляет бинт, которым была перевязана его обожженная рука. Полиция сообщает об этой детали в объявлениях о розыске. Женщина, под началом которой Миллер работал в химчистке, выдает его. Миллер убивает рабочего, заметившего его на крыше, и бежит к себе в квартиру. Полиция окружает его дом. Его находят в комнате, окаменевшим от ужаса, сидящим на кровати в обнимку с винтовкой. По его щеке катится слеза.

♦ 1-й из 4 фильмов, снятых Дэмитриком для Стэнли Креймера (за ним последуют Восемь железных мужчин , Eight Iron Men, 1952; Жонглер , The Juggler, 1952; Мятеж на «Кейне» , The Caine Mutiny, 1953). Креймер, связанный со студией «Columbia» контрактом на 10 среднебюджетных фильмов и полностью отвечающий за их содержание и съемочную группу, нанял Дэмитрика сразу же после его выхода из тюрьмы. (Попав в «черный список» после выхода Перекрестного огня , Crossfire*, Дэмитрик отсидел срок и вторично предстал перед Конгрессом в 1950 г.) Снайпер исследует характер маньяка-убийцы и рассматривает его случай, главным образом, под социологическим углом. Фильм показывает параллельно путь убийцы, описанный с бихевиористской точки зрения, и ход расследования. В части, посвященной расследованию, Дэмитрик и его сценаристы устами врача-психиатра заводят разговор о необходимости медицинского наблюдения за подобными людьми сразу же после 1-го ареста. Двойственность структуры приносит больше пользы смыслу фильма, чем его драматургии. В самом деле, сцены расследования постоянно кажутся немного чужеродными, искусственными по сравнению с портретом самого убийцы. Этот портрет, никак не затрагивает прошлое Миллера и не придает его случаю более обобщенный характер, зато много выигрывает от прекрасной и трезвой игры Артура Франца и замечательной работы оператора Бёрнетта Гаффи. Взгляд на Сан-Франциско с высоты крыш визуально весьма оригинален для того времени. С точки зрения поиска ракурсов и освещения, он свидетельствует об удивительном творческом потенциале нуара — жанра, к которому фильм не принадлежит напрямую, но чье влияние чувствуется в форме. Гуманистическая направленность фильмов Креймера находит здесь идеальную поддержку в виде таланта Дэмитрика. Фильм стремится наделить персонажа Артура Франца достоинством и показать его больным, уязвимым, травмированным человеком, который больше нуждается в заботе и внимании, нежели в наказании, ненависти и мести.