Клинт Эмерсон - Выживание по методике спецслужб. 100 ключевых навыков

Если объект заподозрит, что за его действиями следят, и сократит передвижения и контакты с партнерами, новые данные можно получить, вызвав у него паранойю. К кому он обратится, почувствовав себя загнанным в угол? Нарушение привычного сценария может обнаружить новые схемы поведения или новых персонажей для разработки.

В зависимости от ситуации и характера наблюдения, психологическая война может принимать разные формы: от записок, брошенных в ящик, до «мягких диверсий», совершаемых не для причинения вреда объекту, но прежде всего для нагнетания страха. Забрасывание объекта анонимными посланиями («Мы знаем, кто ты такой») может вызвать у него тревогу. Письма, написанные как будто бы соседями по кварталу, могут внушить ему мысль, что он окружен кольцом враждебных глаз, и в итоге он обратится за помощью к партнерам.

Психологическое давление можно усилить до вандализма и «мягких диверсий». Применяя дистанционные тактики: метание коктейля Молотова или разрозненную стрельбу из движущегося автомобиля, агент, действующий в одиночку, может создать впечатление, что работает целая группа.

Цель психологической войны любого толка — исказить у объекта восприятие реальности и спровоцировать перемены в поведении. Не надо доходить до реального нападения: такая тактика позволяет агенту оставаться незамеченным и продолжать наблюдение из более выгодной позиции.

Для получения образца ДНК достаточно следовых количеств слюны или пота, но для криминалистической экспертизы нужны «реальные обвиняемые»: клетки кожи и тканей. Самые страшные преступники и серийные насильники доходят до того, что сбривают все волосы на голове и теле и тщательно отшелушивают кожу, опасаясь, как бы случайный волосок не выдал их личность. (Срезанный волос может быть в разной степени полезен криминалистам, но особенно ценную генетическую информацию несут клетки, содержащиеся в луковице.)

Тщательный пилинг всего тела существенно снижает риск оставить ДНК-след, поэтому агент обрабатывает себя сверху донизу и тщательно моет и расчесывает волосы.

На задание он надевает одежду, не оставляющую открытых участков тела, свежекупленную или тщательно выстиранную. Хлопок и джинсовка — самые распространенные в мире виды текстиля — и значит самые трудноотслеживаемые. Покупая одежду, агент старается не трогать ее руками. Вместе с вещью, которую наденет, он покупает висящие рядом, чтобы не прикасаться к ней, снимая с вешалки. Одевается он в перчатках и прячет волосы под головной убор.

На месте операции агент надевает хирургическую маску или балаклаву, чтобы не капнуть слюной или слизью. Он ничего не трогает без необходимости. Попытки стереть оставленные следы сродни поискам иголки в стоге сена — лучше стараться вообще не следить. Покинув зону операции, агент сжигает всю одежду, в которой работал.

Как хорошо известно и преступникам, и правоохранителям, популярная культура склонна преувеличивать эффективность и применяемость дактилоскопии. Чтобы констатировать идентификацию, нужно совпадение более десятка гребней, завитков и развилок, придающих папиллярному узору уникальность, а неплотный контакт или присутствие масла зачастую смазывают отпечаток. Тем не менее спецагенты всеми силами стараются не оставлять пальцевых отпечатков.

Главный принцип санации: защищать пальцы и тщательно вытирать инструменты. Это длительный процесс, который продолжается от начала до конца операции: ведь сколь бы тщательно агент ни скрывал следы на месте, если не вычистить как следует инструменты или автомобиль, рискуешь «засветиться». В порядке подготовки к операции Кочевник санирует все снаряжение (отмычки или иной применяемый инструмент), протирая его с травящими химикалиями (например, с растворителем), чтобы смыть масла. Также он тщательно обрабатывает оперативное авто.

На каждом этапе процесса агент меняет перчатки, чтобы не занести на место операции опознаваемых волокон или частиц из своего местопребывания. В обстоятельствах, когда перчатки могут привлечь внимание — если работать пришлось в офисе или днем — агент заполняет папиллярный узор суперклеем или зачищает кончики пальцев пемзой.

Агенты, планирующие «стереть» свой папиллярный узор надолго, могут попытаться раздобыть антиметаболит капецитабин: есть страны, где оборот медицинских препаратов регулируется относительно нестрого. Один из побочных эффектов этого препарата — воспаление и нарывы на ладонях и подошвах, вызывающие отслоение клеток кожи и сход папиллярных узоров.

Как хорошо известно и преступникам, и правоохранителям, популярная культура склонна преувеличивать эффективность и применяемость дактилоскопии. Чтобы констатировать идентификацию, нужно совпадение более десятка гребней, завитков и развилок, придающих папиллярному узору уникальность, а неплотный контакт или присутствие масла зачастую смазывают отпечаток. Тем не менее спецагенты всеми силами стараются не оставлять пальцевых отпечатков.

Главный принцип санации: защищать пальцы и тщательно вытирать инструменты. Это длительный процесс, который продолжается от начала до конца операции: ведь сколь бы тщательно агент ни скрывал следы на месте, если не вычистить как следует инструменты или автомобиль, рискуешь «засветиться». В порядке подготовки к операции Кочевник санирует все снаряжение (отмычки или иной применяемый инструмент), протирая его с травящими химикалиями (например, с растворителем), чтобы смыть масла. Также он тщательно обрабатывает оперативное авто.

На каждом этапе процесса агент меняет перчатки, чтобы не занести на место операции опознаваемых волокон или частиц из своего местопребывания. В обстоятельствах, когда перчатки могут привлечь внимание — если работать пришлось в офисе или днем — агент заполняет папиллярный узор суперклеем или зачищает кончики пальцев пемзой.

Агенты, планирующие «стереть» свой папиллярный узор надолго, могут попытаться раздобыть антиметаболит капецитабин: есть страны, где оборот медицинских препаратов регулируется относительно нестрого. Один из побочных эффектов этого препарата — воспаление и нарывы на ладонях и подошвах, вызывающие отслоение клеток кожи и сход папиллярных узоров.