Уильям Зинсер - Как писать хорошо. Классическое руководство по созданию нехудожественных текстов

Конечно, писатели частенько действуют вопреки этим правилам. Викторианцы любили изъясняться витиевато и не считали краткость достоинством, да и некоторые наши современники вроде Тома Вулфа вырвались из клетки, превратив безудержное красноречие в источник положительной энергии. Однако подобные ловкие акробаты редки; большинству писателей лучше держаться надежных и проверенных принципов ясности и простоты. Возможно, за компьютером последуют очередные технические новинки, облегчающие нам черновую работу, но в целом мы уже знаем все, что нам нужно. Мы издавна работаем с одними и теми же словами и по одним и тем же законам.

Так в чем же ключ к победе? На 90 процентов — в упорном труде над овладением инструментами, которые мы обсуждали в этой книге. Накиньте еще несколько очков за такие природные таланты, как хороший музыкальный слух, чувство ритма и чувство слова. Но решающее преимущество здесь то же, что и в любом другом занятии, построенном на соперничестве. Если вам нравится идея писать лучше всех остальных, вы должны захотеть писать лучше всех остальных. Вы должны без устали вникать во все тонкости своего ремесла. И вы должны уметь защищать то, что вы написали, от разнообразных посредников — агентов, издателей и редакторов, — чья точка зрения может отличаться от вашей и чьи стандарты качества могут уступать вашим. На свете полно писателей, чьих истинных возможностей мы не знаем, потому что у них не хватает смелости отстаивать свое мнение.

Я всегда считал, что мой «стиль» — проекция на бумагу того человека, каким я себя вижу, — и есть мой главный товар, единственное, что выделяет меня среди моих коллег по перу. Поэтому я стараюсь не допускать бесцеремонного вмешательства в свой текст и всякий раз, сдав статью, решительно охраняю ее от чужих посягательств. Несколько журнальных редакторов говорили мне, что не знают больше ни одного автора, которому было бы не наплевать, что станет с его работой после того, как он получит за нее гонорар. Большинство авторов не спорят с редактором, потому что боятся его рассердить. Они так радуются предстоящей публикации, что позволяют прилюдно насиловать свой стиль — иначе говоря, свою индивидуальность.

Однако, если вы защищаете то, что написали, это значит, что как автор вы еще живы. Я известный зануда по этой части — я сражаюсь за каждую запятую. Но редакторы меня терпят, потому что видят, насколько я серьезен. Собственно говоря, из-за своей строптивости я приобрел больше работы, чем потерял. Редакторы, ищущие, куда бы пристроить нестандартный заказ, частенько вспоминали обо мне, так как знали, что я выполню его с нестандартной тщательностью. Вдобавок они знали, что получат свою статью вовремя и что все их технические требования будут удовлетворены. Помните, что ремесло автора нон-фикшн подразумевает не только писание книг и статей. Сюда входит еще и надежность. Редакторы быстро расстаются с авторами, если те их подводят.

Пожалуй, настала пора поговорить о редакторах подробнее. Враги они или друзья — боги, оберегающие нас от греха, или тупицы, плюющие в нашу поэтическую душу? Подобно остальным божьим тварям, они бывают всех сортов. Я с благодарностью вспоминаю с полдюжины редакторов, которые отшлифовали мои сочинения, сдвинув в них фокус или акценты, либо поставив под сомнение тон, либо заметив логические или композиционные просчеты, либо предложив другой зачин, либо обсудив со мной выбор между несколькими возможными маршрутами, либо посоветовав убрать разного рода излишества. Дважды я выбрасывал из книги целую главу, потому что редактор счел ее ненужной. Но больше всего я благодарен этим редакторам за великодушие. Они с энтузиазмом относились к работе, которую мы должны были выполнить вместе как писатель и редактор. Их уверенность в том, что я достойно справлюсь со своей частью нашего общего дела, была для меня ценной моральной поддержкой.

Хороший редактор способен посмотреть на текст свежим взглядом, тогда как у писателя глаз давно замылен, и несть числа способам, которыми редактор может улучшить чужое сочинение: вычеркнуть лишнее, добавить изящества, прояснить смысл, подчистить десятки мелких несоответствий в глагольных временах, местоимениях, последовательности действия, тоне рассказа, отметить все предложения, которые можно понять по-разному, разбить неуклюжие длинные фразы на короткие, вернуть автора на столбовую дорогу, если он забрел куда-то далеко по боковой тропинке, наладить мосты там, где автор потерял читателя, чересчур увлекшись ходом своей мысли, поставить вопросы, касающиеся вкуса и трезвости суждений.

За все эти спасительные действия редакторы заслуживают самых теплых слов. К сожалению, они могут нанести и значительный вред. Ущерб, который они причиняют, делится на две категории — порча стиля и подмена содержания. Давайте сначала обсудим стиль.

Для хорошего редактора нет ничего приятнее рукописи, практически не нуждающейся в его правке. Плохой испытывает непреодолимое желание в ней похозяйничать, чтобы доказать, как великолепно он разбирается во всех тонкостях грамматики и словоупотребления. Это буквоед, который видит трещинки в асфальте, но не умеет насладиться окружающим пейзажем. Очень часто ему просто не приходит в голову, что автор пишет на слух, стараясь добиться определенного ритма или звучания фразы, или играет словами исключительно ради самой словесной игры. В жизни писателя редко бывают минуты мрачнее тех, когда он обнаруживает, что редактор совершенно не понял его замысла.

Я помню множество таких печальных прозрений. Одно из них, не самое шокирующее, случилось, когда я писал о программе под названием «Приглашенные артисты», в рамках которой разные артисты и музыканты должны были посещать экономически неблагополучные города на Среднем Западе. Описывая их, я выразился так: «Судя по тому, как выглядят эти города, в них нечасто приглашаются приглашенные артисты». Когда мне прислали гранки, я прочел: «Судя по тому, как выглядят эти города, в них нечасто наведываются приглашенные артисты». Мелочь? Для меня — нет. Я использовал повтор, потому что люблю этот прием: читатели не ожидают увидеть рядом два похожих слова, и благодаря этой неожиданности фраза становится освежающе необычной. Но редактор вспомнил правило, согласно которому одно из двух однокоренных слов следует заменить синонимом, и исправил мою «ошибку». Когда я позвонил ему с протестом, он изумился. Мы долго спорили; ни один не желал уступать. Наконец он сказал: «Похоже, вы здорово уверены в своей правоте!» Я здорово уверен в том, что одна потачка ведет к другой и что автор должен отстаивать свою позицию. Иногда мне даже приходилось выкупать статьи обратно у журналов, внесших в них поправки, которые я не мог принять. Если вы будете позволять редакторам искоренять из текста вашу самобытность, то потеряете одно из своих главных достоинств. Кроме того, вы потеряете свое достоинство.