Анатолий Шуклецов - Кладезь компиляций. Писательский самоучитель. Том 4

Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман. Александр Пушкин. // Никто никого не знает, никто не знает себя. Каждый носит маску и даже себе самому кажется тем, чем хочет быть, а не тем, что он есть в действительности. Лион Фейхтвангер. // Каков я на самом деле, знают считанные единицы. Сальвадор Дали. // Биография «ранней» Фаины Раневской изобилует множеством недомолвок и хронологических нестыковок. Актриса не допускала в своё личное пространство посторонних, зато охотно рассказывала литературные анекдоты, соотношение правды и вымысла в которых невозможно определить. Не чураясь элементов театрализации, ревностно пеклись о своём литературном и житейском образе Есенин и Ахматова, что засвидетельствовано во многих мемуарах. // В поведении великого человека от искусства всегда есть нечто от театра. Фёдор Абрамов. // …земные наши роли. Николай Гумилёв. // Наиболее совершенным произведением искусства Мисимы стал он сам. Дональд Кин, японовед. // Все говорят, что жизнь – сцена. Но для большинства людей это не становится навязчивой идеей. Когда кончилось моё детство, я уже был твёрдо убеждён в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведённую мне роль, не обнаруживая своей настоящей сути. Юкио Мисима. // Любимая идея литературоведа Бориса Эйхенбаума заключалась в том, что судьба Льва Толстого была продолжением его литературных занятий, он сочинял собственную жизнь, точно прозу. Александр Грин писал фантастические повести и прожил жизнь, в которой правду от вымысла отделить невозможно. // Не знаю сейчас и никогда не знал раньше, где кончается искренность Рериха, его подлинное credo, и где начинается поза, маска, беззастенчивое притворство и рассчитанное мудрецом жизни уловление зрителя, читателя, потребителя. Он был для всех нас загадкой. Правдивость и лживость, искренность и фальшь – эти два элемента в искусстве и жизни Рериха спаяны неразрывно. Игорь Грабарь. // Символисты считали, что главное произведение поэта – его жизнь. Всё было на публику, театральность, эпатаж, демонстративное поведение. Все актёрствовали словно на сцене. Константин Бальмонт вообще любил мистификацию, необычные поступки, нарочито пренебрегал условностями, что провоцировало появление многочисленных сплетен, анекдотов, таинственных историй. // Игорь Северянин сознательно и упорно ткал образ изысканного поэта-кумира. На поэтических вечерах появлялся с орхидеей в петлице, свои стихи называл «поэзами», читал в напевном ритме, отвечавшем их выраженной музыкальности. Важное место в творчестве всегда играла тема «поэта и его славы». Не стеснялся сообщать, что он – гений, и вёл себя подобающе. // Сергей Есенин, как всякий большой талантливый поэт, был горд, самолюбив. Есенин считал, что он «в России самый лучший поэт», и требовал соответственного к себе отношения. Софья Виноградская. // Мы оба любим искусство, оба – смею сказать – понимаем его, оба тщеславны. Иван Гончаров – Ивану Тургеневу.

Минимум информации (о себе), преподнесённой максимально вежливо. Жаклин Кеннеди-Онассис, при общении с журналистами. // Я не хочу, чтобы люди знали, что я собой в действительности представляю. Для актёра это не очень хорошо. Джек Николсон. // Осмотрительность, то есть искусство обнаруживать лишь часть своей жизни, своих мыслей, чувств и впечатлений, составляет главное достоинство. Шарль Талейран. // Творческий путь великой личности корректирует молва-биограф. Евгений Ханкин. // Мопассан ревностно оберегал свою частную жизнь от любопытствующих журналистов и читателей. Не давал интервью, не писал дневников, писем-исповедей, предисловий к произведениям, запрещал печатать свои портреты. «Публике принадлежат наши книги, но не наша жизнь». Негодовал, узнавая о посмертном обнародовании чьих-нибудь неизданных документов или переписки. Когда были напечатаны письма Флобера, он глубоко сожалел, что не смог помешать этому. // Застенчивый бык. Эдмон Гонкур – о Мопассане. // Молчание творит легенды. П. Грант. // Историческая память мифологична, даже если основывается на реальных событиях. Сомерсет Моэм под конец жизни последовательно уничтожал все материалы, могшие помочь его биографам. // Талант человека не в том, что он пишет рассказы, а в том, что умеет тщательно это скрывать. Антон Чехов. // Я содеял то, что много лет спустя весьма огорчит моих будущих биографов. Уничтожил все мои записи за последние четырнадцать лет: письма, научные заметки и рукописи моих статей. Пускай посуетятся, чтобы задача не казалась лёгкой. Разумеется, каждый из них будет уверен в справедливости своего мнения о «Пути развития героя». Я уже с удовольствием предвкушаю, насколько далеки они будут от истины. Зигмунд Фрейд. // Когда молчит история, слово берёт легенда. Александр Дюма.

Ничто так не способствует развитию скромности, как сознание собственной значимости. Самуэль Джонсон. // Ничто так не учит скромности, как любовь к великому человеку. Андре Жид. // Платье и шапка учёного скромны, действия осмотрительны. Он скромен, словно нет у него способностей. Таков внешний облик учёного. Дай Шэн. // Некая барыня закричала на железнодорожной станции Толстому: «Эй, мужик, позови генерала, я тебе пятачок дам!» Лев Николаевич кротко сходил за генералом и скромно принял у генеральши пятачок. Чем вывел из себя присутствовавших здесь друзей великого писателя. Однако создатель «Войны и мира» притворился непонимающим: «Но я же позвал генерала». // Имеется разновидность скромности, которая, в сущности, есть не что иное, как замаскированное тщеславие. Альфред Адлер. // Ложная скромность – самая утончённая уловка тщеславия. Жан Лабрюйер. // Бунин утверждал, что нечестолюбивых писателей нет и быть не может. Только одни это скрывают и ловко прикидываются скромными. Ирина Одоевцева. // Всякая застенчивость основана на желании человека выделиться. Георг Зиммель. // Скромность? Подумаешь, тоже добродетель, достоинство для писателя? Да я просто не верю, что существуют скромные писатели, притворство одно! Вот Чехов был деликатным, скромным как барышня, по определению Толстого. А на самом деле он на всех свысока смотрел, с братом своим, художником, и с его приятелями разговаривать не желал, презирал их всех, кроме Левитана. Впрочем, и с ним долгой дружбы не получилось – описал его в «Попрыгунье». Чехова я отлично знал. Все рассказы о его девичьей скромности есть чепуха, ложь! Чехов был дьявольски честолюбив, как, впрочем, все писатели, и прекрасно знал себе цену. Вся скромность и деликатность лишь поза, он умел ловко притворяться. Скромность шла к его внешности, к люстриновым пиджакам и пенсне на чёрной тесёмочке. О прочих писателях и говорить не стоит – все считают себя гениями. Всех грызёт зависть, распирает самомнение, все волки, выряженные овечками. Нечестолюбивых писателей не существует. Иван Бунин. // Если я скажу, что я самый лучший писатель, – это будет нескромно. А если скажу, что не я, – это будет неправда. Владимир Войнович. // Что человек может быть великим умом, нисколько того не замечая, – это нелепость, в которой способна убедить себя лишь непроходимая бездарность, дабы иметь право считать чувство собственного ничтожества скромностью. Артур Шопенгауэр. // Гёте откровенно сознавался, что никогда не слыхал похвалы, которой он сам не удостаивал бы себя раньше. Самуэль Смайлс. // Я человек честолюбивый по самые уши. Антон Чехов. // У меня есть ужасный порок: неограниченное самолюбие и непомерное честолюбие. Фёдор Достоевский. // Иногда так вдруг захочется быть великим человеком, и так досадно, что до сих пор ещё этого не сделалось. Даже поскорее торопишься вставать или доедать обед, чтобы начинать. Я никогда никому не скажу этого, но, боже мой! Что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни милы мне самые дорогие люди – отец, сестра, жена, – но, как неестественно это кажется, я всех отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать. Лев Толстой. // Не из чувства доброты по отношению к другому я кроток, миролюбив, терпелив и приветлив. Я таков потому, что в этом поведении обеспечиваю себе глубочайшее самоутверждение. Альберт Швейцер. // Лучшая реклама для писателя – скромность. Антон Чехов. // Скромность, украшенная мавзолеем. Владимир Чижов. // Иногда так хочется стать знаменитым, чтобы доказать всем, какой я скромный. Ярослав Голованов.