Алексей Барановский - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

По его словам, Лок сперва задавала ему общие вопросы о подлодках, а затем сконцентрировала внимание на неакустических методах их обнаружения. Сутягин публично подтвердил, что тогда он понял, что «совсем немногие люди могут знать, как вообще обнаруживаются подводные лодки и что Надя Лок явно имела специфические знания». В октябре 1998 года Лок попросила его найти ответ на вопрос об уязвимых местах российских вооружений и военной техники. На одной из встреч ему на листке бумаги передали 6—7 вопросов. Сутягин, по его словам, вспомнил, что один из вопросов касался программы модернизации самолетов МИГ-29, а второй – новой российской подводной лодки «Акула». Новых партнеров Сутягина «очень интересовали именно эти вопросы». По словам Сутягина, в определенный момент он попытался прекратить сотрудничество с иностранцами и «на одной из встреч заявил об этом британцу Шону», но тот «в течение полуторачасовой беседы убедил его продолжать работу».

Источник: http://www.sutyagin.ru/pressa/011227-3.html

Или так (из интервью директора ФСБ Н.П.Патрушева газете «Комсомольская правда» №234 (22458) от 20.12.2000, стр.8—9). Мы же приведем лишь одно высказывание силовика:

«В октябре 1999 года был задержан сотрудник Института США и Канады РАН Сутягин. В ходе расследования вскрыты факты шпионской деятельности его связи – американского гражданина Джошуа Хэндлера, специалиста по ядерной безопасности, находящегося сейчас в США. Предварительно установлено, что Хэндлер получал от Сутягина секретную информацию о ВС России и передавал ее разведорганам США».

Источник: https://www.kp.ru/daily/22458/7028/

Кстати говоря, еще одним ограничением на информационное сопровождение дела становится статья 310 УК РФ, которая предусматривает наказание за разглашение данных предварительного следствия. Однако, следует помнить, что подписка о неразглашении действует только на период предварительного следствия. На стадию судебного разбирательства эти ограничения не распространяются.

Затраты сил и средств на работу, а точнее борьбу, в суде присяжных несопоставимы с затратами при рассмотрении дела в обычном суде с профессиональным судьей. И причина здесь далеко не обязательно в «аппетитах» адвокатов, берущихся за такие дела. Конечно, среди адвокатов не так уж много специалистов по судам с присяжными, а дефицит таких специалистов приводит и к повышению расценок. Но дело еще и в том, что суд присяжных обычно проходит по весьма плотному графику, что объясняется естественным желанием суда не допустить развала коллегии присяжных заседателей по причине затяжки рассмотрения дела. Это исключает для адвоката возможность полноценно участвовать в каких-то параллельных процессах. С учетом же того, что объем работы по делам присяжных часто бывает значителен, порой возникает необходимость в привлечении к процессу нескольких адвокатов, представляющих интересы одного подсудимого.

Однако, самое главное, что в ходе работы в суде присяжных – коллегию можно и нужно убеждать в своей правоте, а это требует куда более обширной и тонкой работы с доказательственной базой, чем «отстреляться по бумажке» перед профессиональным судьей, который тебя скорее всего и не слушает. Необходимо изыскивать и предъявлять присяжным свои доказательства, своих свидетелей, свои заключения специалистов.

Если в обычных процессах судьи даже могут иногда пойти навстречу защите и направить необходимые запросы или вызвать требующихся защите свидетелей, здраво полагая, что все эти доказательства все равно будут в приговоре проигнорированы, то в суде присяжных суд часто не только не помогает, но и наоборот мешает стороне защиты осуществлять свои функции, отказывая в приобщении доказательств или допросе явившихся свидетелей. Суд и прокуратура в этом случае составляют прямо-таки идеальный дуэт…

Так по делу саранского бизнесмена Юрия Шорчева был эпизод, когда приглашенный стороной защиты специалист стал давать показания, опираясь на собственные записи, в которых были отражены некоторые из фактов дела им проанализированные. Судья в этот момент стал вести себя несколько оголтело. Так первым делом он заявил, что специалист (которого он сам согласился допросить в качестве свидетеля) не имеет права пользоваться при даче показаний своими записями. А когда возник спор о праве свидетеля пользоваться собственными черновиками, председательствующий и вовсе объявил перерыв и, забрав у свидетеля (между прочим без его разрешения) записи, скрылся в совещательной комнате. Буквально тут же один из прокуроров выбежал из зала суда типа подышать свежим воздухом, а вернулся аккурат за полминуты до выхода судьи с перерыва. Ну и конечно, когда в продолжившийся полемике о праве свидетеля на использование своих записей при даче показаний, прокурор привел ряд аргументов по содержанию этих самых, отобранных судьей у свидетеля, записей – этому уже никто не удивился…

Так что еще раз повторю – нет таких нарушений, на которые бы не пошли отдельные судьи в своем желании получить обвинительный вердикт.

В результате затраты сил, средств и денег на суд присяжных оказываются существенно выше, чем затраты на обычный суд. Либо отсутствие этих необходимых для комплексной защиты затрат снижает эффективность защиты в целом. Более того, порой эти затраты могут служить основанием для обвинения стороны защиты в подкупе свидетелей и фальсификации доказательств. Так, в ходе процесса в отношении предполагаемых убийц полковника Буданова, сторона защиты – в лице адвоката Мурада Мусаева (во всяком случае, по его версии) вынуждена была финансово обеспечивать вызов свидетеля из другого города. В итоге, адвоката Мусаева обвинили в подкупе свидетеля. Вопрос: почему суд отказался оплачивать поездку свидетеля защиты из другого города – перед следствием, видимо, даже не вставал. Таким образом, необходимо не только нести затраты, но и делать это таким образом, чтобы не дать возможности обвинению и суду трактовать их как подкуп. Так, заключая договора со специалистами на проведение тех или иных исследований, я в обязательном порядке прописываю гарантии финансовой независимости специалиста и, прежде всего, гарантию оплаты данного заключения вне зависимости от его содержания и выводов.Это несколько уменьшает возможности для маневра суда по признанию полученного таким образом доказательства недопустимым и недостоверным, хотя конечно и не на сто процентов…

Подготовка доказательств защиты, кроме того, требует учитывать необходимость их наглядности и понятности, поскольку присяжные увидят их на суде фактически один единственный раз. Соответственно этот единственный раз должен им хорошо запомниться. Если специалист изготавливает схемы или таблицы, подлежащие демонстрации присяжным заседателями, то они должны быть крупными, четкими и понятными. Без лишних деталей, но и без упущений или неточностей. Если предъявляется ответ на адвокатский запрос, то его суть должна быть разъяснена и понятна любому человеку без профильного образования. Если в суд приводят свидетелей защиты, свидетели должны быть подготовлены должным образом в том смысле, чтобы они не просто могли сообщить необходимые сведения по делу, но и делали это четко, громко и убедительно.