Татьяна Фадеева - Тайны горного Крыма

Положение южнобережных укреплений было неодинаково; одни стояли непосредственно над морем, другие — в среднегорной полосе между морем и обрывами Главной гряды. Судя по имеющемуся археологическому материалу, крепости предгорной полосы появились или были радикально перестроены в XIV в. и почти все они располагались у дорог и горных проходов, связывавших Южнобережье с остальной частью Крыма. Именно в этот период усилилась конкуренция генуэзцев с князьями Феодоро за обладание укреплениями прибрежной полосы. Генуэзцы стремились прибрать их к рукам и подчинить "Капитанству Готии" — военно-административному учреждению, призванному обеспечить безопасность каботажного плавания между Чембало и Боспором. Независимые от генуэзцев укрепления среднегорной полосы явно были предназначены сдерживать их стремления овладеть всем южным Крымом, сохраняя важнейшие дороги и перевалы этого района под котролем "господ Готии".

Эта система хорошо прослеживается на укреплениях «треугольника» Ай-Тодор — Алупка — Симеиз: их руины, расположенные в красивейших уголках Южнобережья и сравнительно легко доступные для обозрения, помогают мысленно реконструировать важный участок системы укреплений со всеми его особенностями. Мы употребили выражение «треугольник» неслучайно: он повторен здесь, как минимум, дважды: по вертикали — это треугольник, созданный самой природой в очертаниях Главной гряды, возносящихся к самой высокой ее точке — зубчатой короне Ай-Петри; горизонтально, на местности, его вершину образует укрепление Алупка-исар на горе Крестовой, стоящей непосредственно под Ай-Петри, а углы основания — укрепления Ай-Тодора и Симеиза, расположенные на выдающихся в море и хорошо просматривающихся в обе стороны с Алупки-исара мысах.

Кеппен считал Алупку-исар — одним из крупнейших укреплений Южного берега, которое "с одной стороны имело перед собою крепостцы, лежавшие ниже и выше Гаспры, а с другой могло сообщаться с укреплением Лименским (в Симеизе. [172] Кеппен П. И. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических. (Крымский сборник). — СПб., 1837. — С.106. — Т. Ф.). Оно возвышалось над центром большого урочища, в которое входил Мисхор — значительное, сильно разбросанное поселение с керамическими печами VIII-Х вв.

Тропа, ведущая к исару, имеет тщательно сложенную креиду — подпорную стену — на довольно большом протяжении. Она поднимается по левому склону похожей на пирамиду горы Крестовой, на усеченной вершине которой, поросшей соснами и древовидным можжевельником, находится площадка, с северной и западной сторон обнесенная стеной с башенными выступами. Хорошо различаются нижние ряды кладки из огромных циклопических камней, переходящие в так называемую «панцирную», средневековую — из двух рядов камней с забутовкой между ними. За стеной, несколько отступая от ее основания, проходит узкая ложбинка, весьма похожая на ров — то ли естественный, то ли высеченный в скале при выборе камня. С южной стороны площадка заканчивается скалистым обрывом около 70 м высоты; там, где обрыв понижается, сохранилась нижняя часть стен примерно 2,5–3 м высоты и около 2 м толщины. Остатки северной стены протяженностью 260 м имеют в нескольких местах башенные выступы. Обращает на себя внимание сложенное из огромных глыб основание башни в северо-западном углу укрепления. В восточном, наиболее высоком участке укрепления, огражденном внутренней стеной, сохранились остатки жилищ, близкие по характеру таврским сооружениям на горе Кошка в Симеизе; обнаружены и фрагменты сосудов, похожих на таврские. По-видимому, здесь находилась цитадель. По мнению исследователя-краеведа Г. А. Никитина, "можно предположить, что на горе Крестовой имелось укрепленное таврское поселение, аналогичное укреплению на горе Кошка, которое впоследствии было использовано для возведения здесь средневековой крепости". [173] Никитин Г. А. О древних памятниках на горе Крестовой, у села Пещерного и Чертовой лестницы // История и археология древнего Крыма. — Киев, 1957. — С. 332.

Одно из свидетельств древности Алупки — упоминание ее имени в таком известном документе Х века, как письмо хазарского кагана Иосифа, содержавшее описание его владений, в число которых входил и Крым: здесь в письме перечисляется ряд городов и среди них Тмутаракань, Керчь, в горном Крыму — Мангуп, а на южном берегу — Судак, Ламбат, Партенит и Алубика. [174] Плетнева С. А. Хазары. — М., 1986. — С. 10. Упоминание в таком списке — свидетельство важности и значимости Алупки, которая в те времена явно не была деревушкой в 25 дворов, какою застал ее граф Воронцов. Следующее по времени упоминание Алупки (Люпико) мы находим в документе, относящемся к финансовому ведомству Кафы (Феодосии) 1381-82 гг. В нем перечислены подвластные Генуе прибрежные пункты между Балаклавой и Судаком: Чембало, Форос, Кикенеиз, Алупка, Мисхор, Орианда, Ялта и т. д. [175] Васильев А. А. Готы в Крыму // ИГАИМК. - 1927. — Вып. 5. — С. 192. Владения генуэзцев распространялись на узкую прибрежную полосу. Здесь стояли приморские укрепления, и почти каждому из них соответствовало укрепление в предгорьях, расположенное на подступах к горным перевальным дорогам, ведущим на северные склоны Главной гряды. С появлением генуэзцев эти крепости, видимо, сохранили независимость, составляя южную границу княжества Феодоро с центром в Мангупе, которую генуэзцы в своих документах именовали Готией.

О существовании приморской крепости в Алупке, находившейся на месте дворца, известно из упоминания Дюбуа де Монпере, да из рисунка с изображением ее руин перед началом строительства. Однако в народных представлениях обе крепости воспринимались как части единой системы: согласно легенде, записанной у местных жителей фольклористами дворца-музея в 30-е годы, обе крепости были соединены подземным ходом. Парными были также укрепления Симеиза — Таврское поселение на горе Кошка и Панеа-исар, и Ай-Тодора с его мощной циклопической стеной: последнее дополнялось, по-видимому, несохранившимся укреплением Гаспра-исар.

Итак, Алупка дает уникальную возможность продемонстрировать систему взаимосвязи крепостей побережья.

На мысе Ай-Тодор, по соседству с "Ласточкиным гнездом" расположено гораздо менее известное, хотя несомненно представляющее немалый историко-археологическнй интерес, едва ли не самое крупное из известных нам гаврских укреплений. Айтодорский мыс с наибольшим правом может претендовать на древнее название Криуметопон — Бараний лоб, что в свою очередь являлось греческим переводом дошедшего до нас (редчайший случай!) в греческой же транскрипции местного таврского названия — Бриксаба (или Вриксава). Название это связано с легендой о златорунном баране, перенесшем сюда сына царя Афаманта Фрикса, чья сестра Гелла во время бегства утонула в море; именно здесь баран с царевичем сделали остановку на пути в Колхиду, куда за золотым руном позднее отправятся в поход аргонавты. Судя по подсчетам, основанным на данных периплов — лоций античного времени, Криуметопон находился, вероятно, здесь, хотя одновременно такое же название мог носить и другой южный мыс крымского берега — Сарыч или Айя.