Юрий Скориков - Севастопольская крепость

Картина была удручающей. Курьер доставил рапорт Строителя крепости в Инженерный департамент, откуда последовало обращение к военному министру: просили увеличить в два раза количество военно-рабочих рот, занарядить 1500 солдат для работы на укреплениях и обязать Морское ведомство выделять личный состав в помощь строителям. В Севастополь из Инженерного департамента пришло приказание отобрать в войсках специалистов из солдат и навербовать вольных каменщиков в других южных городах. И командир инженерной команды тотчас направляет офицера в Херсон, Николаев и Одессу для найма 200 каменщиков. Тот добросовестно колесил по городам и весям, уговаривая и суля хорошие заработки, однако безработица тогда отсутствовала и никто не пожелал отрываться от родных мест. Пришлось вербовщику ни с чем возвратиться назад и доложить о плачевных результатах своей миссии. Строитель Севастопольской крепости 24 октября 1836 г. представил в Инженерный департамент рапорт о том, что нанять каменщиков не удалось, а отобранные в 15-й пехотной дивизии 24 солдата работают неважно и нерегулярно из-за частых нарядов.

Но никакой существенной помощи для Севастопольской крепости не оказал и Санкт-Петербург. Военный министр не смог передислоцировать в Севастополь военно-рабочие роты, задействованные на возведении морских крепостей в Кронштадте, Ревеле и других местах. К тому же Николай I приказал не отрывать нижних чинов Морского ведомства для заготовки строительных материалов, так как в Севастопольской эскадре имелся недокомплект матросов.

Стало ясно, что без большого количества каменщиков освоить один миллион рублей невозможно. Тем не менее количество рабочих на стройках все же увеличилось и освоение средств возросло до 220 тысяч рублей в год.

Переломным в истории строительства Севастопольской крепости и насыщенным многими событиями стал 1837 г. Был заложен наружный фундамент Николаевской батареи. Это укрепление не имело себе равных во всех приморских крепостях России. Оно располагалось на Николаевском мысе, между Южной и Артиллерийской бухтами, протянувшись на 460 м. Левый двухъярусный фас батареи обстреливал вход на рейд, а правый, трехъярусный, держал под прицелом фарватер рейда и вход в Южную бухту. Там же находились 24 бойницы для ружейной обороны со стороны города. Батарея имела 194 орудийных каземата и 7 бойниц для запуска ракет из полуподвальных помещений на левом фланге. Необходимо отметить, что ракетное оружие на Руси применялось с давних времен. Еще при Петре I ракеты использовались во время войн для сигнализации и освещения местности. В начале XIX столетия в России появились разрывные и зажигательные ракеты. Ракеты применялись во время Крымской войны в 1853 г. при осаде Силистрии и в боевых действиях на Кавказе. Однако по сравнению с артиллерией ракеты имели большое рассеивание и были сняты с вооружения в середине XIX в. В Николаевском укреплении ракеты не устанавливались, а подвальные помещения использовались как склады.

Другой особенностью этого фортификационного сооружения была галерея, проходящая вдоль фасада, обращенного к городу. Многие инженеры считали галерею излишеством, а бывший Строитель Севастопольской крепости инженер-генерал-майор Фелькерзам в 1842 г. обратился к Николаю I с предложением отказаться от возведения галереи для удешевления строительства [41] Там же, д. 2410. . Но авторы проекта в лице Инженерного департамента обосновали необходимость сооружения галереи — она предназначалась для охлаждения казематов в жаркое время года и могла использоваться в качестве подсобных помещений. При этом, видимо из дипломатических соображений, не приводился главный аргумент в защиту галереи. Дело в том, что Николаевское укрепление исторически располагалось в центре города, рядом находились Екатерининский дворец и пристань. На образовавшейся в центре города площади намечалось построить дом флагманов (впоследствии офицерское собрание). Здесь же возвышался памятник А. И. Казарскому — герою русско-турецкой войны 1828—1829 гг. Учитывая эти обстоятельства, казенному, однообразно-унылому крепостному сооружению нужно было придать архитектурный облик, приемлемый для города. И этот замысел вполне удался. На фотографии 1855 г., сделанной с Малахова кургана, увековечены не только развалины Корабельной стороны, но и стройный, светлый силуэт аркады Николаевской батареи, хорошо различимый за Южной бухтой. Горжевой фасад пристройки к укреплению, сделанной для коменданта Севастополя и его служб, также получил соответствующее оформление.

Здесь следует сделать отступление и объяснить читателям происхождение вышеуказанной фотографии. Дело в том, что Крымская война и героическая оборона Севастополя, о которых речь пойдет ниже, впервые в истории сражений оказались запечатленными фотографическим способом. Фотография, отметившая к тому времени свое пятнадцатилетие, обрела огромное значение, достоверно отражая события Восточной кампании. В 1854—1855 гг. в Крым были направлены несколько английских и французских фоторепортеров. Роджер Фентон сделал 360 снимков о жизни в войсках, портретов солдат и офицеров, а также панорам местности. Джеймсу Робертсону мы обязаны сохранившимися изображениями доков и Николаевской батареи, взорванных в начале 1856 г. Анри Дюран-Браже с ассистентом Лассимоном запечатлели Севастополь, лагерь французов в Камышовой бухте, выдающихся военных деятелей. Французские и английские фотографы работали в Крыму с громоздкими фотокамерами, выполняли сложный и длительный процесс обработки негативов. Походные условия мешали четкому определению времени выдержки при съемках и сказывались на хранении готовых материалов. И все же для истории остались уникальные фотодокументы. Русские фотографы в период Крымской войны съемок в Севастополе не производили, но сделали фотопортреты многих героев и участников героической эпопеи. В 1893 г. П. Харитоненко и Н. Голубов издали альбом «Севастополь в 1855—1856 годы.» В него вошли 25 снимков с редкого английского альбома. Фотографии из этого издания в основном использованы автором в этой книге. Но вернемся к прерванному описанию строительства укреплений.

Весьма успешно продвигались в 1837 г. работы на Александровской и Константиновской батареях. Первая была вчерне завершена и на ней установили орудия, а на Константиновской возвели первый и часть второго яруса каменных казематов.

Но главным событием 1837 г. стало посещение Севастополя императором. Производились смотры эскадры, поездки на все укрепления, состоялись беседы с военачальниками, были заслушаны доклады командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Лазарева. Николай I был в хорошем расположении духа и быстро принимал решения по многим вопросам строительства крепости. Он приказал заменить земляную вторую батарею на каменное трехъярусное укрепление с направлением выстрелов основного фаса на вход в бухту. Удовлетворил царь и просьбу начальника гарнизона построить помещение для комендатуры Севастополя, для чего велел продлить левый фланг Николаевской батареи на семь казематов и к оконечности пристроить необходимые помещения для коменданта. Он посчитал разумным и разрешил Строителю Севастопольской крепости в горжевой части Константиновской батареи вместо двух оборонительных казарм возвести офицерский флигель и разместить в нем на первом этаже караул и два цейхгауза [42] Цейхгауз — складское помещение для хранения обмундирования, снаряжения и продовольствия. , а на втором — квартиры для офицеров и кухни. Кроме рационального использования помещений для нужд гарнизона, офицерский флигель обеспечивал и более надежную, чем две оборонительные казармы, защиту батареи от нападения десанта. На втором этаже флигеля находились казематы для 13 орудий, кроме того, на обоих этажах были прорезаны бойницы для ружей. Столь продуманная конструкция флигеля позволила во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. небольшому отряду моряков отбивать атаки фашистов в течение трех суток. Немецкие войска обрушили на этот флигель большое количество бомб и снарядов, разрушили наружные стены второго этажа, но не смогли превратить укрепление в груду развалин.