Саида Сахарова - Чудеса в решете

Когда Маша с Сашей катались на пони, Лёка, подшучивая над собой, немного им завидовала. Она-то уже не может забраться в расписную повозочку и кататься круг за кругом, смеясь и размахивая руками.

Из зоопарка вышли переполненные впечатлениями. Рядом в киоске «Газеты — журналы» Лёка купила марки: новую для своей космической коллекции и пакетик с десятью гашеными марками для ребятишек. Они несли его по очереди — немного Маша и немного Саша. По очереди рассказывали, что каждый запомнил из сегодняшнего путешествия.

— Самые веселые забияки — обезьяны.— Саша вспомнил и смеялся.—Они ели бананы. Одна у другой утащила. Перепрыгнула на самую высокую ветку, хвостом уцепилась, раскачивается, банан ест да еще и дразнится… Слон обсыпал себя песком. Такой большой, глазки маленькие. Ушами хлопает и сыплет на себя.— Саша подумал и добавил: — Пескоструит. Дом наш так чистили— пескоструили…

— Мне было страшно, когда удав выполз. Как стал разворачивать свои кольца! — рассказывала Маша.—Больше всех мне понравился жираф. Он зеленые листочки доставал с деревьев, ему шея для этого нужна. А зачем ему рожки? Маленькие бархатные рожки? Лёка, зачем?

— Не знаю. Но узнаю обязательно! — И спросила: — Помните лошадок? Сколько их было? Может быть, знаете, как звали лошадку, на которой вы катались? А какой она породы? Пошепчите мне по очереди. Правда, шептаться двум в присутствии третьего нехорошо, но у нас ведь игра!

Оба прошептали почти одно и то же. Лошадки называются пони. Пони, на которой они катались, звали Кармен. Всего их было шесть, по мнению Саши, а Маша запомнила пять.

— Молодцы! — похвалила их Лёка.—Хотя Маша ошиблась. Пони было шесть. Невнимательно смотрела…

Знаешь, Читатель, разницу между смотрю и вижу»? Поставь такой опыт: попроси своих друзей посмотреть на какой-то дом. Я уверена, что вы увидите немного разное. Сравните, кто больше увидит и запомнит. Это очень интересно. Саша давным-давно считает всё. Ступеньки всех лестниц, окна, подъезды, вагоны, парты. Вот и результат: наблюдательность всегда идет рука об руку с вниманием. Считай, смотри, запоминай —цвет, количество. Будешь в школе внимательным — носить тебе в ранце пятерки.

…По пути вспомнили, что надо купить хлеба. Для такого случая в Лёкиной спортивной сумке всегда лежит туго свернутый прозрачный пакет. Хлеб любит чистоту. Поднимаясь по ступенькам высокой лестницы к магазину, Лёка показала на свои маленькие наручные часы:

— Кто скажет, сколько времени?

Саша и Маша одновременно наклонились и стукнулись. Да так, что Машин бант свалился и, подхваченный ветром, полетел вниз. Маша посмотрела на Сашу, собираясь заплакать, а он сказал:

— Чего реветь? Ни ты не нарочно, ни я… Пойду ленту твою принесу.

Лёка, притянув за плечи Машу — больно девочке, стукнулась со всего маху,—посматривала, как скачет по ступенькам Саша. «Рыцарь! За Машу считает себя ответственным. Через дорогу переводит. Место уступает. За лентой побежал. И защитит ее, если потребуется, и на помощь придет… Рыцарь».

— Очень больно.—Маша потирала ушибленный лоб.— На таких маленьких часах плохо понимаю… Сейчас ровно одиннадцать часов, двадцать минут и еще девять минут.

— Говоряч: одинначач чашов двачать девяч минуч,— ревниво поправил запыхавшийся Саша.— Воч чвоя ленча! Шмешно! Я два жуба почечял…

Лёка постаралась не смеяться, хотя растерянный Саша без зубов был комичен, зато Маша хохотала до слез.

— Ну, скажи, скажи! Жуб почечял! — просила Маша и снова хохотала.

— Шмейся.— Саша насупился.

— Вы, бывает, спорите, кто из вас старше.—Лёка повернула их к себе.— Помните, врач говорил, что ваши молочные зубы поменяются на взрослые? Теперь ясно — Саша взрослее Маши на два зуба.

— У меня, что ли, тоже скоро выпадут? — Маша перестала смеяться, потрогала передний зуб, не шатается ли.

— Ты тоже станешь шепелявить. И над тобой тоже станут хохотать… А еще Вовика презирала за насмешки…

Маша покраснела, отвернулась. Хотела было обидеться на всю жизнь. А на кого обижаться? На себя?

— Виновата. Нехорошо себя вела.— И протянула Саше ладошку «на мир».

Взявшись за руки, они поспешили вперед.

— Лёка, дай мне, пожалуйста, денежки и пакет для хлеба. Можно, я сама пойду куплю? — попросила Маша и, победно взглянув на Сашу, толкнула тяжелую дверь магазина. Неизвестно еще, кто взрослее — у кого два зуба выпало или кто сам умеет покупать хлеб!

Маша принесла не только половину свежего ржаного хлеба, три городские булки и половину всеми любимого серого хлеба, но и три румяных теплых рогалика. И с большим удовольствием ребята съели их по дороге, хотя старшие, мамы и папы, не очень-то разрешают есть на улице. Только Маша оставила корочку для воробья, который—скок-поскок!— торопился за ними по зеленому газону.

— Чив, чиви! Спасибо, будь здорова! — сказал воробей и утащил корку под куст, где с удовольствием пообедал, оставив почти невидимую крошку рыжему муравью.

Вот, наконец, дом. Третий этаж. «Дружки» под дверью…

— Вы будете возвращаться из школы такие же, как сегодня,—сказала Лёка.—Немного уставшие…

— И ужасно голодные! — хором добавили ребятишки и быстро переоделись в домашнюю одежку, вымыли руки и лицо, причесались.

— Посидим минут десять,— предложила Лёка.— Сегодня учимся разогревать обед. Будем дежурить все вместе.

Достали из холодильника кастрюлю с супом. Лёка давно приучилась, если готовит суп на два дня, то сразу разливает на две меньшие кастрюли. Суп тогда лишний раз не разогревается и витаминов в нем остается больше. Достали и сковороду с котлетами, три помидора, два огурца.

— Готовьте салат. Будете резать вот этим ножом, он не тупой, но и не острый. Старайтесь резать медленно, чтобы случайно не поранить пальцы. Вот так.—Лёка положила огурец на дощечку, разрезала его вдоль, затем каждую половину порезала поперек. Так же и помидор…

Нарезанные огурцы и помидоры положили в салатницу. Порезали туда еще луковицу и зелень укропа, чуть посолили и полили немного подсолнечным маслом. Помешали.

Затем газ зажгли и на одну более яркую и жаркую конфорку поставили кастрюлю с супом, а на другую, послабее, сковороду с котлетами. На сковороду добавили две ложки сметаны, накрыли крышкой. На маленьком огне котлеты в сметане разогреются отлично.

Нарезали хлеб. Поставили мелкие тарелки, глубокие рядом стопкой, вилки, ложки, масленку с маслом, нож.

…Обед получился на славу. А когда сидели семь минут после обеда, Маша попросила:

— Расскажи нам еще о Калинке! Она очень веселая? Очень добрая? Очень волшебная?

— Она добрая, но бывает, и рассердится. Насмешливая, но всегда, заметит, если у тебя плохо на душе, и обязательно утешит. Очень волшебная! Никогда не забуду, как она учила нас с Мариной мыть чашки. Чашки, говорила она, очень любят мыться, особенно с мылом или питьевой содой. Любят, чтобы их терли мочалкой.