Константин Трунин - Эмиль Золя

Предлагается рассмотреть ещё две статьи «Об описаниях» и «Ненависть к литературе», написанные в 1880 году. Золя есть от чего негодовать, ибо ремесло словесного художника для него сравни проклятию, вследствие чего ему приходилось испытывать давление общества, оказываться изгоняемым и даже голодать. Будь Эмиль мягче и пиши на потребу публике, быть ему тогда востребованным современниками. Он же всегда выступал с собственной позицией по всякому вопросу, считая важным говорить о проблемах открыто, согласно натурализму, и не скрывать их под пониманием происходящего в возвышенных тонах, чем славится романтизм.

Но ежели Золя критикуют, значит он не востребован? У него примером перед глазами стоят Берлиоз и Бальзак, испытывавшие поношение при жизни, достойные теперь всякого почитания. Посему и Золя в будущем добьётся от кого-нибудь похвалы, если не бросит им делаемое и продолжит трудиться во славу личных убеждений. Но таков Эмиль, а как поступают прочие писатели, не нашедшие себя в литературе? Они могут заниматься политикой.

Золя саркастически замечает, что политиками становятся как раз те, кто в других сферах не может обрести успеха. Значит и писатели среди них есть. А коли так, то допустимо говорить о ненависти к литературе. Ибо, стоит процитировать Эмиля, политики — это «животных во время течки», добившиеся своего за счёт «кумовства и наглости». Дальнейшие нелестные высказывания Золя лучше опустить, объясняя его агрессию тяжёлым периодом жизни, вызванным в том числе и голоданием.

В 1879 году Золя также написал заметки о Гюисмансе, Поле Алексисе и Шарле Бижо, содержание которых, в силу ясных причин, для нефранкоязычных читателей осталось неизвестным, ровно как и те люди, о которых Эмиль имел мнение. Время не стоит на месте, когда-нибудь всему будет найдено решение, в том числе и для перевода всего литературного наследия Золя.

В цикле статей под заголовком «Экспериментальный роман» есть работа «Деньги в литературе», повествующая о ремесле писателя, рассматривающая его от прошлых времён до состояния текущего момента. Причём любопытно, что текущий момент за прошедшие годы остался без изменений. Давайте посмотрим на содержание статьи и поразмышляем о её содержании в духе самого Эмиля Золя.

В тексте говорится, что некогда писатели представляли едва ли не собственность королей и дворян, у которых они в лучшем случае состояли на службе. Соответственно, личное творчество проистекало под влиянием желания на то владеющего писателем господина. Ситуация стала выправляться с развитием театра, позволив авторам выражать собственное мнение, извлекая прибыль за счёт интереса зрителей. Прочие писатели могли влачить жалкое существование, тогда как на их труде делали состояние взявшие их под влияние книгопродавцы. В какой-то момент в писательской среде зародились истинные мастера пера, умевшие извлекать выгоду из ремесла, обозначив этим новое понимание важности создания литературных произведения. Санд, Дюма и Бальзак показали другим писателям, как не чувствовать себя фиглярами.

Бывает и так — писателей обвиняют в меркантилизме. Золя скептически относится к такому пониманию писательского труда. Для Эмиля всякий труд достоин оплаты, в том числе и такой, каким занимается он сам. Писатель не должен ни от кого зависеть, дабы творить без оглядки на кого-либо. Золя не допускает возможности, чтобы человека его ремесла ставили на чьё-то довольствие. В таком случае это означает возврат к тому, от чего некогда писатели ушли. Так почему они должны опять к тому же возвращаться? Писатель обязан быть вольной птицей, без всяких оговорок. Он даже не имеет права зависеть от государства. То есть он нигде не должен искать поддержку, если желает сохранить самостоятельность.

И тут возникает понимание проблемы молодых писателей. Каждый из начинающих творцов думает, что он готов создавать литературные произведения и зарабатывать за счёт данного ремесла. Сие желание понятно. Но хороший писатель должен ковать свой талант на протяжении нескольких десятков лет, прежде чем претендовать на лавры. Какой из молодых писателей это понимает? Наоборот, создаваемое ими отчего-то должно поражать воображение читателя, хотя ничего толком из себя не представляет.

Золя предлагает систему поддержки сих авторов. Тут стоит говорить о боязни, что действительно талантливый человек решит завязать с писательством, не найдя сразу требуемых ему внимания и денег. Вполне допустимо раз в год организовывать для авторов конкурс, по итогам которого публиковать десять или пятнадцать книг. Но и тут Золя сомневается. Разве наберётся за год такое количество действительно талантливых начинающих писателей? В любом случае, шелуху необходимо отсеивать, иначе гений от литературы исчезнет и никогда не проявит интереса к творчеству снова.

Поэтому, советует Золя, нужно трудиться и смотреть на состоявшихся писателей, чей путь начинался не сегодня, а ранее обозначенный минимум двадцать лет назад. Разве к таким людям применима зависть? Они выстрадали свои умения, отказываясь от радостей мира, скрупулёзно работая над текстом, шлифуя его до состояния идеала, пока он не становился пригодные для публикации.

Литература без денег не может существовать. Она превратится в прежнее фиглярство. Либо нужно быть ни в чём не нуждающимся человеком, который будет творить в своё удовольствие. Ему не обязательно быть состоятельным, он просто станет творить от души. И тут уже речь о том, что литература может существовать и без денег. Так оно и должно быть.

В сборник «Романисты-натуралисты» входит цикл статей Золя о Стендале. И это при том, что Эмилю его творчество не нравилось. Сие обосновывается стремлением Стендаля создавать события на пустом месте, толком ничего читателю не рассказывая. Не было реалистичности в оставленных им литературных трудах.

Стендаль — такой писатель, о котором рассказывают с чужих слов, не читая его произведений самостоятельно. Можно с гордостью утверждать о знании основных работ, даже быть в курсе сюжетных особенностей, но не представлять, чем собственно они примечательны. Современники так и не сумели разобраться, насколько им нравится манера изложения Стендаля, критики выражали отрицательное мнение. И хотя бы тут Золя оказывается солидарным с Сент-Бёвом.

Эмиль видел в Стендале логика, отказывая ему в наблюдательности. Может так обстояло дело сугубо с художественной стороны творчества? Ведь прекрасно известно (разумеется, со слов других), что Стендаль писал изумительные путеводители по Италии. И потомки их даже смеют цитировать, а психологи изобретать термины, опираясь на впечатлительность Стендаля, тогда как он просто придумывал ему желаемое, тем туманя разум обывателя.