Константин Трунин - Архив сочинений 2011-2014

Что касается остальных героев книги — они картонные. Просто картон и более ничего. Мотивы непонятны. Имеют смысл только размышления Достоевского. Только они привлекают внимание. Заставляют задуматься. И нет дела до чужих занятий, интересов и пристрастий. Маленький театр маститого писателя. Театр людских теней.

07.05.2014 ( http://trounin.ru/dostoevsky66 )

«Никогда не будет известно, что чувствует жаба, сидящая на дне пруда и толкующая жабий мир, который её окружает»

(с) профессор Лорка

Десятая книга Кастанеды, изданная за год до его смерти. Не последняя, но одна из последних, в которую Кастанеда вложил свою жизнь. До этой поры Кастанеда оставался таинственным человеком. Читатель ничего не знал о его прошлом. Теперь любопытство полностью удовлетворено. Прекрасная возможность узнать, что Кастанеда отлично играл в бильярд, чему научил его дед. Кастанеда через всю жизнь пронёс чувство своей некрасивости и отсутствие способности располагать к себе людей. Во многом это позволило ему проявлять активность во многих делах, добиваться всего своими силами, открывать двери не по приглашению, а только из собственного желания войти. Пробивной характер заложен напутствиями деда. Кастанеда ему благодарен.

Кастанеда считает антропологию основополагающей наукой. От неё исходят все остальные, не история, а антропологическая история, не философия, а антропологическая философия. Человек — первоначало всех наук. Во многом это определило судьбу Кастанеды. Желание создать каталоги окружающих растений встретило смех со стороны преподавателей. С их слов, такой метод изучения антропологии давно устарел, уже создано множество каталогов и систематизировать уже попросту нечего. Гораздо лучшим выходом является городская антропология, по своей сути — статистические исследования в ходе бесед с жителями тех или иных мест. Кастанеда мог быть навсегда потерян для читателей, если бы не один его старый друг, пригласивший проехать по знакомым индейцам. Совершенно случайно Кастанеда знакомится с Доном Хуаном Матусом.

Дон Хуан — легендарная личность в книгах Кастанеды. Его читатели разделились на два лагеря. Одни утверждают, что Дон Хуан реально существовал. Другие — Дон Хуан является вымышленной личностью. Установить правду невозможно. Ведь маги сгорали изнутри, не оставляя после себя ничего. В этой книге Кастанеда, распрощавшись с Доном Хуаном в первый раз, пытается его найти снова. К его удивлению, Дона Хуана боятся, но мало кто о нём знает. Удостоится взгляда Дона Хуана уже в радость, а поговорить с ним — удел избранных. Друг Кастанеды отговаривал Карлоса от поисков старого шамана. Он утверждал, что сам видел, как такие люди превращались в воду или в воздух. В них действительно что-то есть и лучше таких обходить стороной.

Пробивной характер Кастанеды всё-таки сведёт его с Доном Хуаном. Именно тогда начнётся учение. Карлос совсем скоро осознает свою роль в мире Дона Хуана. Он станет его преемником. Весьма любопытен тот факт, когда узнаёшь подробности о Доне Хуане. Хоть Кастанеда в предыдущих книгах выводил нагваль (высшее существо в магическом мире) как союз мужчины и женщины, где уживаются два начала и не позволяют сдвигаться понимаю магии в ту или иную сторону. Дон Хуан был нагвалем без женщины. Причины этого Кастанеда не поясняет.

Активная сторона бесконечности — это собирание памятных событий жизни, основное занятие магов. Кастанеда вспоминает события своей жизни и делится с читателями. Никаких новых определений в книге нет. Дополнительной ясности в магический мир тоже не вносится. Книга — лишь воспоминания. Прыжок в пропасть стал критической точкой миропонимания. Человек ли Кастанеда или призрак?

«На твоём месте я бы не стал открывать рта. Береги энергию. Она тебе ещё пригодится»

(с) Дон Хуан

08.05.2014 ( http://trounin.ru/castaneda97 )

Крапивин ставит точку в космогонии вселенной Великого Кристалла. Точку большую и жирную. Сперва не понимаешь значение маленьких шариков и больших шаров. Трудно осознаёшь боязнь шаров попасть под влияние чёрных полотнищ. Осознание приходит позже. Шары — это планеты. Полотнища — дыры. Перед читателем космос. Остальное — элементы Вселенной. Ещё можно представить себе, когда планеты показаны живыми организмами, способными общаться друг с другом на ментальном уровне или с помощью сигналов на определённой частоте или иных форм связи. Но представить эти планеты в одной комнате, когда старшие наставляют младших, ставят их на край ковра в виде наказания и иногда радостно взирают в окно. Такое способен представить себе только ребёнок, да и не представит он себе такое. Просто не станет развивать мысль и задумываться о возможности таковых природных явлений космического порядка. Крапивин — детский писатель. Ему можно простить.

Стремление Крапивина к уменьшительно-ласкательным суффиксам и именам — возведено в абсолют. Всё это чётко формирует картинку из маленьких объектов и персонажей. Однако, Крапивин даёт читателю не кусочек мира, а разворачивает масштабное полотно. Планеты обитают на гранях. Они часть Кристалла. Пока на Земле, что поглощена гранями, присутствует несколько альтернативных миров, отделённых друг от друга скорее временем, нежели расстоянием. Эти миры никогда не соприкоснутся — произошедшее в одном ещё не произошло в другом, но всё взаимосвязано. Хрупкость ситуации нельзя нарушать без предварительных просчитанных вариантов. Изменить события можно. Но последствия могут быть катастрофическими.

Слишком трудно и тяжело понять взрослому, сможет ли во всём этом разобраться ребёнок. Скорее всего, Великий Кристалл для детей останется чем-то приятным из детства, если книга прочитана в детстве. Взрослые воспринимают книгу как фантастику и как одну из теорий строения Вселенной. Не зря учёные склонны считать Вселенную додекаэдром (двенадцатигранником) — такая версия появилась в 2003 году.

В книге много жестоких моментов, даже мистики. Явление мёртвого человека, ведущего тебя в мир мёртвых — от таких сцен просто мурашки по коже бегут. Жестокость проявляется в самих детях. Она им свойственна. Но как-то Крапивин обходил эту тему. Даже в антиутопичной части цикла «Гуси-гуси, га-га-на» не было таких ярких сцен, когда ребёнка зажимали, пытали, связывали и, желая избежать осуждения, оставляли умирать. Многое в книге построено на действительности. Только отгремела Великая Отечественная. Крапивин сочно рисует быт людей. Не ускользнут от читателя даже мелкие детали того времени, вплоть до песен о Сталине, особенностях лагерной жизни, атомных бомб, хронического алкоголизма близкого родственника и, разве такое может быть в детских книгах, самоубийства одного из главных действующих лиц. Милитаризм со всех страниц. Есть в книге и элементы «Декамерона».