Константин Трунин - Архив сочинений — 2015

В Советском Союзе средний участник симфонического оркестра получал не больше водителя трамвая. Вся прелесть профессии заключалась в возможности выезжать за границу. Это отчасти оправдывало родителей, пристраивавших детей в полезные для общего блага семьи места. Но чаще в музыкальную школу шли по стопам родителей. Если папа играет на гобое, то все его дети тоже будут играть на гобое. Своеобразная профессиональная кастовая принадлежность. Выучившийся на гобоиста, музыкант больше ничего в жизни не умеет. Вся подработка чаще сводится к халтурным выступлениям на стороне. Зисман не жалеет сарказма и анекдотов, отображая особенности каждого инструмента. Читатель согласится, что арфисту крайне трудно найти себе халтуру, ему и без того мешает нормально передвигаться полная сумка струн, каждая из которых имеет своё определённое место.

Стройными рядами проходят перед читателем: дирижёр, струнники, духовики и ударники. Где-то Зисман путается, не зная на основании чего именно классифицировать оркестровые инструменты. Ещё можно понять, что рояль — это ударно-струнный инструмент. Но как относиться с нотному листу, в котором запись не отражает особенностей игры? Зисману это наиболее знакомо, ведь его инструменты играют не те ноты, которые должны играть. Даже нет сомнений, что композитор мог подразумевать совсем другое, нежели то, что слышит современный зритель. Огромное количество мелких деталей сторонний человек, к тому же не обладающий соответствующим слухом, просто не заметит.

С музыкантами Зисман более-менее разбирается. Однако, он не забывает рассказать про других людей, связанных с функционированием оркестра. Читателя ждёт описание будней библиотекаря и работников сцены, на чью тяжёлую долю выпала обязанность заботиться о самых незаметных составляющих концерта, вроде снабжения музыкантов нотами и расстановки инструментов на отведённые им места. Уборщица, кстати, это напасть и симфонического оркестра тоже, поскольку вносит свою долю неразберихи в общий хаос.

Не стоит распространяться, как часто, по мнению Зисмана, музыканты закидывают за воротник. Они делают это ровно в той степени, в которой поступают представители других профессий. Хотя, конечно, Зисман перегибает палку. Впрочем, он духовик, и тот — кто даёт ноту ля в начале концерта, по которой все настраивают свои инструменты. Поэтому ему можно говорить — читатель обязательно всему поверит.

12.07.2015 ( http://trounin.ru/zisman14 )

Небольшая Исландия внесла значительный вклад в средневековую литературу, подарив миру свои саги, рассказывающие о некогда населявших её храбрых людях. Они не отличались воинственным нравом, но всегда были готовы постоять за свою честь. У них имелось собственное законодательство, при полном отсутствии постоянной армии, милиции и даже правителей. Они жили согласно мироощущениям о правильном ходе вещей. И их мир не был хрупким, а наоборот чётко распределял обязанности и ответственность каждого. Начало заселения Исландии принято связывать с нежеланием части норвежцев становиться под знамя монарха. Именно с той поры разошлись пути некогда единого народа. Многое уложилось в их непростую жизнь на земле, где очень трудно выжить, не имея на то сильной воли. Безвестные ныне авторы без устали описывали будни, сформировав для потомков большое обилие саг.

Читать саги трудно. Они наполнены событиями и лишены художественной обработки. Это биографии людей, живших на самом деле. Одно портит дошедшие истории: до момента их записи было добавлено много посторонних свидетельств, наложивших свой отпечаток на конечный вид саг. Современный читатель всегда может прикоснуться и понять: чем жили, о чём думали и какие дела вершили исландцы. Их сказания много богаче, а значение для потомков — ещё значительнее. Когда история народа уходит в века — за него можно гордиться. Если она при этом лишена иносказательности, требующей дополнительной трактовки и дающей право разойтись во мнении двум людям — тогда вызывает двойную гордость.

Хронометраж событий исландских саг чаще находится в районе тысячного года. Ещё не было принято христианство, а древние верования по-прежнему жили в умах местного населения. Многое в сагах переплетается с историей Норвегии и Дании, частично Гардарики (Руси) и Миклагарда (Константинополя), совершались паломничества в Рим и плавания на остров Гренландия. Обо всём этом можно прочитать, прикоснувшись к прошлому с помощью литературных трудов исландского народа. Не лишены саги налёта фантастики, позволяя трупам оживать, а чертовщине иметь место в реальном мире — тут стоит сказать, что саги, включающие в себя такие элементы, весьма краткие, поэтому не стоит по ним судить о сказаниях в общем.

Основной смысл содержащейся информации в сагах — это понимание условий существования исландцев при их изолированности от других народов. Нахождение на острове накладывает определённые трудности, а расположение самого острова вдали от всех остальных земель — лишний раз говорит об оторванности. Плыть в Исландию надо было специально, и не каждое торговое судно решалось идти в земли, лишённые практически всего, чем можно заинтересовать покупателей. Сами исландцы редко выбирались за пределы страны, но если случалось, то об этом слагались легенды. Чего только стоит сага об Эрике Рыжем, изгнанном с острова на три года, вследствие чего ему теперь приписывается открытие Америки, так как он поплыл не в Ирландию и Англию, а подался намного дальше, куда уже плавали другие исландцы. Много есть историй про заморские путешествия, и везде исландцы проявляли железную волю, не давая спуска конунгам. Во многом везло отважным мореходам: им требовалось вернуться назад в Исландию, чтобы потомки запомнили их имена, иначе люди растворялись во времени, не оставив после себя никаких свидетельств.

Жизнь на острове не показывается с обывательской стороны, если она могла вообще быть. Исландцы постоянно судились друг с другом, требовали виру за убитых родственников и жестоко мстили обидчикам. Трудно предполагать о наличии какого-либо промысла, кроме рыбного, поскольку ведение сельского хозяйства в сагах не описывается, а диких животных должны были истребить самые первые поселенцы. На долю исландцев выпала только грызня друг с другом, что при отлаженной судебной системе было весьма сподручно. Решение суда не всегда устраивало людей, вследствие чего элемент мести распространялся повсеместно. Никаких иных мыслей не могло возникнуть, когда надо добиться высшей справедливости. И ведь общество само регулировало все ситуации, воздавая каждому по заслугам. При достойных делах — написание об этом саги становилось практически гарантированным.